выведем тех, кого можно вывести, и вынесем остальных. Дом не в щебенку сложился, обломки довольно крупные, есть надежда. Пара квартир и вовсе уцелела, только вместо лестницы обломки. А пока – не лезьте, иначе я прикажу своим парням прогнать вас взашей. Вы знаете, сколько жильцов было в доме?
Ланс попытался подсчитать. Получалось плохо.
– Что-то около шестидесяти.
Даже по не слишком выразительному лицу орка было заметно, что эта новость его не порадовала.
– Будем надеяться, что большинство уцелело.
Он зашагал к руинам.
– Что делать, мэтр? – спросила Грейс.
– Ждать. Господин Михель слов на ветер не бросает.
Ланс обернулся навстречу монне Озис, приветствуя ее, коротко поклонился. За плечом дамы маячила давешняя куколка. Ланс поклонился и ей, девушка, фыркнув, вздернула носик.
– У меня свои источники, мэтр, – сказала монна Озис, предвосхищая вопрос. – Скажите, чем мы можем помочь?
Он оглядел улицу, гудящих зевак, прильнувших друг к другу волчат.
– Вот этим малышам нужно чем-то прикрыться, чтобы они могли перекинуться обратно. Пострадавшим – теплые одеяла, наверняка большинство окажутся в состоянии шока, их нужно будет обогреть. Ближе к утру тем, кто сможет есть сам, понадобятся еда и питье.
– И крыша над головой, – закончила за него монна Озис. Обернулась к куколке. – Амели, милая, поезжай домой…
Девушка умеет водить?
– …скажи экономке, чтобы собрала все одеяла, отдала слугам, чтобы несли сюда. Потом пусть разбудит кухарку, и вместе они сообразят, как накормить пять десятков оставшихся на улице людей, детей не меньше…
– Тридцати, – подсказал Ланс.
– …не меньше тридцати из которых дети. Дальше поедешь к мэтру Гельтеру и привезешь его сюда. Скажешь, что я оплачу его беспокойство. Потом – к монне Шелли, скажи, что нужно разместить оставшихся без крова. Ориентировочно шестьдесят человек. Пусть объедет наших дам и найдет тех, кто готов их принять. Дальше будешь выполнять все ее указания.
– Но кто пустит в дом…
– Амели, мне сейчас некогда читать лекции или проповеди, – перебила ее монна Озис. – Если милосердие тебе чуждо, прими к сведению, что уровень бедности прямо связан с уровнем преступности. – В ее голосе прозвенела сталь. – Остальное обсудим дома. Вперед.
Да, теперь Ланс мог поверить, что эта дама держала в ежовых рукавицах мужа, а через него и весь город.
– Если вы доверите мне ваш мобиль, – промурлыкала монна Озис снова превратившись в светскую кошечку, – я могла бы отвезти в больницу тех, кому нельзя помочь на улице.
В самом деле, он не раз видел, как она разъезжала по городским улицам. Ни Белинда, ни Грейс… – Он оборвал мысль и обернулся к практикантке.
– Грейс, вы умеете водить?
Она помотала головой. Впрочем, даже если бы и умела, девочка окажется полезней здесь.
– Буду вам очень признателен, – заверил Ланс монну Озис.
– Господа целители! – окликнул их господин Михаль. – Первый есть, и сейчас будут еще шестеро, все в одной комнате.
Ланс подобрался. Теперь их черед.
*** 24 ***
Голова оставалась ясной и работала даже быстрее, чем обычно, но меня не оставляло ощущение, что я вижу причудливый яркий сон. Крики, плач, бьющий по глазам свет фонарей. Сквозь какофонию звуков прорываются четкие приказы пожарных, они же удерживают жильцов – тех, кто сумел выбраться, – от того, чтобы нырнуть обратно в полуразрушенное строение, которое чудом не сложилось окончательно.
– Мои костюмы! Мои афиши! – рыдал пожилой мужчина.
Он сделал еще одну попытку прорваться сквозь цепочку ограждения, но орк в форме пожарного преградил ему путь.
– Назад, Томас! Пара изъеденных молью костюмов не стоит жизни.
– Я блистал в них на сцене! – Томас патетически заломил руки.
Орк лишь покачал головой, не стал спорить. Взгляд выхватил из толпы троих мальчишек. На плечи одного кто-то накинул вытянутый свитер, двое других завернулись в одно широкое пальто. Они больше не плакали, глядя сухими отчаянными глазами на окна второго этажа.
– Грейс!
Я только сейчас поняла, что застыла на месте, вцепившись в укладку, которую мэтр Ланселот сунул мне в руки, когда я выбиралась из мобиля.
– Да! Я готова!
Я откинула со лба непослушную прядь: пучок крутила впопыхах, вот она и выбилась, но переделывать прическу нет времени.
– Вы знаете о назначении разноцветных меток?
– Д-да.
Я надеялась, что мэтр Ланселот не заметил секундную заминку в моем голосе. В его взгляде померещилось сочувствие, однако начальник тут же снова сделался суров.
– Я провожу триаж. Белинда и мэтр Гельтер работают с красными, я, когда закончу, тоже присоединюсь к ним. Вы займитесь желтыми, если поймете, что не справляетесь, – переключитесь на зеленых. Черные… есть черные.
Он обернулся к дому. Хорошо поставленный голос перекрыл шум:
– Все, кто может передвигаться сам, соберитесь у входа в булочную.
Народ потянулся к дверям. Мэтр Ланселот вручил мне моток зеленой ленты.
– Повяжите этим людям… существам и возвращайтесь заниматься желтыми.
Поначалу мне показалось, что у полуразрушенного дома царит полная неразбериха, но, если присмотреться, в этом хаосе можно было увидеть систему.
Монна Озис увезла на мобиле двоих тяжелораненых. Какая неожиданно деятельная дама оказалась, способна помогать сама, не перекладывая на плечи других. Лучше, чем я о ней изначально думала.
Пожарные переносили пострадавших в соседнее здание, где располагалась булочная, временно превращенная в лазарет. Хозяин булочной, одетый лишь в длинную ночную сорочку и домашние туфли, отперев двери, застыл у входа как изваяние, не зная, чем еще можно помочь.
Закончив с зелеными лентами, я замешкалась на пороге булочной. Запах крови, стоны, распластанные на полу тела – мне потребовалось время, чтобы взять себя в руки. Всего мгновение, но мэтр Ланселот, уже занявшийся раненым молодым оборотнем с красной лентой, завязанной вокруг запястья, холодно бросил, не подняв головы:
– Желтые ленты, Грейс. Быстро.
К щекам прилила кровь. Стыдно, так стыдно. Я искуплю секундную слабость! У мэтра Даттона больше не будет повода для упрека.
Я бросилась к щуплой женщине, которая полусидела, привалившись к стене. Сальные, давно не мытые пряди волос закрывали лицо. Я на ходу расстегнула саквояж, где лежало самое необходимое, и одновременно постаралась оценить состояние пострадавшей. Желтая лента на запястье. Кровь на лице. Рукав халата разорван и пропитан кровью. Диагностика заняла пару мгновений – рваная рана скальпа, ушиб мозга, рваная рана предплечья, общее истощение.
Я выхватила снадобье, восстанавливающее при черепно-мозговой травме, зубами вытащила пробку, обжигая губы терпким настоем. Приподняла голову пострадавшей, бессильно запрокинувшуюся назад, влила в рот пять капель. Только сейчас я увидела, что передо мной не женщина, а девушка-подросток. Судя по всему, полуоборотень-полугоблин. Она застонала, когда жидкость опалила горло.
– Все хорошо! Как тебя зовут?
– Зариса…
– Все
