ближе, и врывается в меня одним движением.
Каждый нерв в моем теле оживает. Одной рукой он удерживает мои запястья над головой. Он снова вонзается в меня, на его лице отражается дикая страсть. Каждый удар глубокий и мощный, и я с трудом сдерживаю вздохи. Моя голая спина царапается о штукатурку, но мне все равно.
Я обхватываю его ногами и прижимаю к себе. Он проникает все глубже с каждым толчком. Он задевает мою шейку матки. Резкая боль смешивается с удовольствием, и я уже не могу их различить. Это дикая, животная страсть.
Она пугает меня.
Но мне это нравится.
Он обхватывает мои бедра и глубоко входит. Его рука ― та, что не держит мои запястья в плену, ― пробирается между моих ног. Он находит мой набухший, ноющий клитор и щиплет, и я снова задыхаюсь, впиваясь ногтями в ладони, чтобы не закричать. Дрожь удовольствия пробегает у меня по спине, заставляя поджаться пальцы ног.
― Солги мне, ― требует он, его голос низкий и хриплый. ― Скажи, что ты этого не чувствуешь. ― Он делает глубокий толчок. Я так возбуждена, что у меня все болит, и нахожусь на грани оргазма. Его рот проглатывает мой следующий вздох, губы встречаются с моими в голодном поцелуе. ― Скажи мне, что в этом нет ничего особенного.
Я не привязываюсь. Я не могу ― не могу позволить себе такую роскошь. Когда все закончится ― а оно закончится, ― мое и без того хрупкое сердце разобьется вдребезги.
И все же я не могу найти слов, чтобы сказать ему, что это неважно. Я не могу притвориться, что это не влияет на меня так же сильно, как и на него.
Я не умею так хорошо врать. Я не умею притворяться.
Антонио смотрит мне в глаза, пытаясь найти ответы на вопросы, которые не дает ему мой рот. Его палец касается моего клитора, и каждое движение вызывает во мне искры удовольствия. Сейчас он не вдалбливается, а толкается в меня с нарочитой медлительностью.
Я упрямо молчу.
В уголках его рта появляется улыбка. Он наклоняется ближе, его дыхание обдает теплом мое ухо.
― Тебе не обязательно говорить это, cara mia, ― говорит он. ― Я вижу ответ в твоих глазах. По тому, как ты смотришь на меня, как реагируешь на мои прикосновения.
Он медленно двигает бедрами, входит и выходит. Его палец делает ленивый круг вокруг моего клитора, затем еще один. Меня пробирает дрожь. Мое тело пылает. Я на грани, набухшая от потребности, содрогающаяся от желания.
Он не дает мне кончить.
― Но запомни вот что. Он выходит и снова вонзается в меня. Сильно. Мощно. Требовательно. ― Я не соседский мальчик. Я не милый и не хороший. Я безжалостен в своих желаниях, Лучия. ― Еще один выпад. ― Я целеустремленно добиваюсь того, чего хочу. ― Его пальцы поглаживают мой клитор, играя со мной, как с тонко настроенным инструментом. ― И я хочу тебя.
Его слова подобны молнии. Испепеляющие. Смертоносные. Я покрываюсь мурашками. Дрожу. Каждая клеточка моего тела пульсирует, требуя освобождения.
― Я спрошу тебя только один раз. Если я тебе не нужен, скажи, чтобы я отвалил.
Вот он. Мой выход. Я знаю, что Антонио согласится с моим решением. Он не будет принуждать меня.
Нет, то, чего он хочет, гораздо опаснее.
Он хочет меня. Без сомнений, без оговорок. Ни скрытых истин, ни завуалированной лжи.
Он хочет всего.
Антонио Моретти не способствует моему душевному равновесию. Но я не могу заставить себя отстраниться. У меня осталось очень мало здравомыслия, потому что прямо здесь и сейчас я хочу, чтобы он владел каждой частью меня.
Будь у меня хоть капля здравого смысла, я бы сказала «нет», но я снова молчу.
Очередная улыбка появляется на его лице.
― Хорошо, ― жестко говорит он. Он отпускает мои запястья и проводит пальцем по моей щеке. Его прикосновение мягкое, почти нежное, что резко контрастирует с его тоном. ― Не закрывай глаза, cara mia. Смотри на меня, когда будешь кончать.
А потом он целует меня, глубоко и сладко, его язык ласкает мой в ритме, который повторяет темп его толчков. Его руки лежат на моей груди, пощипывая и мучая мои соски. Я чувствую его повсюду, мое тело слилось с его телом. Его запах. Его вкус. Его силу.
Он ― наркотик. Лихорадка. Зависимость. И он поглощает меня.
Его толчки становятся быстрее. Жестче. Его пальцы гладят мой клитор, а он зарывается лицом в мою шею, облизывая и покусывая меня, пока я не задыхаюсь и не стону, потерявшись в море ощущений и похоти, сходя с ума от запаха Антонио в моих легких.
Мой оргазм несется ко мне с силой урагана. Мое тело содрогается, а мышцы напрягаются, сжимаясь от предвкушения. Он так близок… Уже совсем рядом…
И вот я наконец кончаю в его объятиях. Я дрожу, пульсирую, выгибаюсь дугой и бьюсь бедрами о его бедра.
― Вот так, ― рычит Антонио, глядя мне в глаза, его взгляд прожигает меня насквозь, как лесной пожар. ― Возьми все. Покажи мне, как сильно ты этого хочешь. Покажи мне, как сильно тебе это нужно.
Его толчки ускоряются, и он находит свое освобождение.
― Лучия, ― рычит он с неприкрытым наслаждением. Я прижимаюсь к нему, пока меня сотрясают волны оргазма, мое зрение расплывается, а тело дрожит.
Антонио обхватывает меня руками и прижимает к себе. Мы молчим, пока последние толчки удовольствия не утихают. Когда я наконец отстраняюсь, его взгляд задерживается на мне, полный удовлетворения. Он протягивает руку и гладит меня по щеке большим пальцем ― жест одновременно собственнический и странно нежный.
Я хочу раствориться в его объятиях, и это желание наконец-то вызывает у меня панику.
Я думала, что меня оттрахают до беспамятства. Но он дал мне нечто большее. Он не просто подарил мне свою похоть, он подарил мне страсть. Он не говорил бессмысленных комплиментов, он
