растворился. За камзолом следуют сапоги и штаны. Неловко выходит. Обычно я сам одеваюсь, не люблю просить слуг о помощи, да и зачем.
Деревянные доски одинокой кровати больно упираются в спину. Что за чертовщина со мною творится?
Словно во сне наблюдаю за сокольничьим. Тот небрежно скинул с себя всю одежду… и зачем-то нацепил ее на меня. Брежу. Точно ведь, брежу. Может, в супе попалось ядовитое мясо горгульи? Льюис ел что-то другое.
Смотрю на Льюиса, словно на свое отражение. Мой камзол, мои штаны, сапоги. Пояс. Кольца на пальцах. Футляр, предназначенный для баронессы, небрежно вложен в карман. Он ощупывает себя, заворачивает рукава у рубашки. Вставляет найденные в моем кармане запонки в петли одежды.
Это всё сон? Если бы так! Что он задумал? Толкнув плечом, сокольничий приоткрыл дверь в зал. Тусклый свет ударил в глаза.
— Мой слуга, подлец, перебрал. Пусть проспится как следует и убирается к черту. Комнату я оплатил.
— Как прикажете, господин. Лошадь одну седлать или обе?
— Заберу сразу двух. Жаль оставлять здесь кобылку.
На секунду он обернулся, в голубых глазах отразилась злоба.
— Убивать не буду. Смысла нет. Через день стану бароном, и никакой герцог мне страшен не будет. Вас облапошил и Глорию к рукам приберу. А потом обвиню дорогую женушку в измене и сплавлю на каторгу. Спасибо за идею, господин.
Чертов подлец подмешал дурман мне в еду. Сам я, дурак, доверился человеку.
За стеной торопливой рысцой застучали копыта моих лошадей. Конокрад. Тварь! Пакость какая! И я идиот. Догоню, убью!
Знатный дурман. Скинуть с себя такой будет не просто. Молюсь, хоть бы пошевелиться и ни черта не выходит.
— Ну ты дал! — раскрывается дверь. Седой моряк, качаясь, входит в кладовую, — На кой черт упился? Место решил потерять? Я ж сам видел, хозяин он добрый. За стол тебя с собой посадил. Монетой не обделил. Дурак, ты, парень. Обещай, что больше ничего не учудишь, помогу!
Киваю подбородком, на большее сил не хватает. В голове хоровод водят русалки, объятые морской пеной.
— На, держи, может, ещё догонишь. Тракт дрянной, быстро его милость не поскачет. Если срезать напрямки, через лес, успеешь, — в рот льется огонь. Он прожигает и губы, и горло. Даже мой желудок как будто горит. Постепенно возвращается возможность двигать руками. Стены остановили хоровод, плотно угнездились на земной тверди.
— Крепко тебе в голову дало.
— Что это было?
— На севере варят особую дрянь, да она хорошо помогает.
— То есть вы дошли до ледяных земель? На лодке?
— Дойти-то я дошел. Ты теперь, главное, добеги. Как выйдешь из таверны — сразу налево, по тропе через рощу беги со всех ног. У старой развилки его и встретишь. Скажешь, что живот скрутило, вот и занемог. Авось господин поверит.
— Я ваш должник. Вернусь, найму на свою шхуну.
— Ну-ну. Больше не пей, дурак. Нельзя тебе, видно.
— Я и не пил! — выскочил наружу из комнатенки. Таверна все ещё гуляет, чувствует своих постояльцев. Продрался сквозь толпу и выскочил в туман ночи. Чернота такая, что и коновязи не видно. Да и на кой черт мне та коновязь, если к ней никто не привязан?
Лес высится черной стеной, ухают совы. Нет у пояса меча, даже ножа и того Льюис мне не оставил! Догоню, мало ему не будет! Позарился на баронессу! Меня обобрал!
Бегу по каменистой тропе, насколько хватает сил. Ноги хлопают в чужих сапогах. Готов спорить, сокольничий в моих собственных едет, поджав пальцы. Магия пока так и не вернулась. Дыхания не хватает.
Мелькают стволы серых осин, шебуршат низкие кроны. Листва скользит под ногами. Догоню, отверну ему шею. Запнулся о корень. Себе бы не свернуть голову раньше.
Склон возник совершенно внезапно. Выходит, я на холме? А внизу что там? Черт, как же скользко! А внизу огонек. Не то раскурена трубка, не то огонек чужой магии пробивается на чьей-то ладони. Нет, скорей всего это просто-напросто светлячок. С чего здесь кому-то стоять на дороге? Да внизу серебрятся в лунном свете камни, которыми выложен тракт.
Глава 10
Настя
То, что картонная дверь меня не спасет, стало понятно сразу. Колдуна с фамильяром я уже проводила, и он тоже не выручит. Так и будет куковать на берегу моря до скончания времён. Или пойдет столоваться к госпоже Лоре. Мне, по крайней мере, сейчас на его помощь надеяться бесполезно. Сосед напротив наверняка уже на работе.
Выходит, вся надежда только на меня саму и, может быть, на чупокабра.
— Несчастье!
— И не говори, — хмыкнул парень. Только хруст стоит в квартире. Похоже, чупокабр занят изничтожением припасов, гад.
— Так о каком товаре идёт речь?
— Был заказан гробик, — упер парень руку в косяк. Ой.
— Чей? Ваш?
— Ну не твой же! Гони товар. Деньги принес все, как договаривались.
— С кем?
— А я знаю? Вовчик сказал, приди и забери короб! Для него заказ. Не для меня. Коричневый ящик с вензелем. Так я забираю? Долго кота тянуть за резину собираешься?
— Вам, наверное, к Карлу, — у парня заходили желваки на щеках. Чупокабра убью! Хоть бы вышел зевнуть в коридор. С его пастью это так выразительно получается. И жить так внезапно захотелось. Можно даже не так, чтобы хорошо, а просто жить. Целой и невредимой.
Пожалуй, пора на что-то решаться, пока этот бандит меня не убил.
— Идёмте, поищем вместе ваш гробик. Думаю, он в кабинете.
— Ну, идём.
Про себя, я решила, что в любом порядочном особняке в кабинете должно стоять чугунное изваяние. И не одно. Так ведь в фильмах показывают. Не найду товар, так всяко найду, чем ударить по спине этого соискателя.
Почти уверенной походкой дошла до спальни, гость нахально шел следом за мной. Чупокабр, тварь такая, так и не высунул носа с кухни.
Раскрыла двери картины.
— Фига се живёт нынче бомонд.
— Прошу, — шагнула я первой. Бандит следом за мной. Уф. Страшно-то как. Может, благодетель где ружьишко оставил, ну или, на крайний случай, припас кочергу? Нет? Даже у камина ничего не стоит, жалость какая!
Вот и лестница. Под гостем ступени слегка поскрипывают, да и пыль взлетает огромными клочьями. Когда же я здесь все уберу? Пылесос, что ли, купить? Или в магическом мире существуют какие-нибудь артефакты?
Выживу, спрошу у Несчастья. Хоть бы найти тот ящик, про который говорит визитер. Стоп. Гробик! Может, это вообще вампир крадётся следом за мной? Мамочки! Взлетела по ступеням пулей. Дверей тут всего две. Уже, считай, повезло.
За первой
