Бет было несколько чересчур. Кроме того, она устала от местных репортёров, а теперь ещё и от собственных детей, которые задавали ей вопросы. Жизнь становилась невыносима.
— Однажды она сидела у меня в машине, и, к сожалению, команда новостей "Канала S" нас засекла, — вспоминает Бет. — Они проехали за мной через весь Симмз в своем белом "Бронко". Мы срезали путь через парковки "GE" и "Макдональдс", а затем проехали Монтгомери-Трейс и Калумет, и я, наконец, потеряла их из виду. Я подвезла её домой так близко, как только могла, а она вбежала внутрь и захлопнула дверь.
Очевидно, репортёры по особым дням ночевали под окнами Деллы — по средам было особенно много народу, потому что в тот день увозили мусор, и они дежурили в дальнем конце двухместного гаража. Прознав об этом, Делла стала выкидывать мусор по соседству. Ей совсем не улыбалось, чтобы её мусор попал в шестичасовые новости.
Конечно, не только Делла страдала от повышенного внимания прессы. С первой женой Дэррила, Джанет Суториус, связывались так часто, что она сменила номер телефона. А дети Суториусов подвергались травле, особенно Дебора. А чтобы им жизнь совсем мёдом не казалась, Делла распоряжалась трупом мужа и не позволяла детям устроить Дэррилу надлежащие похороны. В отчаянии они провели семейное совещание, чтобы понять, как обойти её. Конечно, Дебора уже заявляла в СМИ об угрозах Деллы в адрес её отца, так что она была вне игры.
Решили попросить Бекки, наименее опасную из детей, позвонить Делле. Они проинструктировали её, как вести разговор: "Привет, это Бекки. Мне действительно жаль. Я никогда тебя не видела, но насколько нам известно, что тело отца передадут тебе, и мы бы тоже хотели как-то в этом участвовать".
— Подумай об этом и перезвони мне, — сказала ей Бекки. — Или, если мы не получим от тебя вестей, я перезвоню завтра.
Прошло два дня, а Делла так и не перезвонила.
Бекки больше не хотела звонить, поэтому этим занялась Джен. Она продолжала звонить и оставлять сообщения. Иногда Делла подходила к телефону, и тогда Джен разговаривала с ней дружелюбно и вежливо: спрашивала Деллу, не нужно ли ей чего-нибудь, не принести ли ей супа или ещё чего-нибудь.
— Можем мы договориться, что ты решаешь, где хочешь его похоронить, а мы нанимаем похоронное бюро? — спросила Джен во время одной из их коротких бесед.
— Неплохая мысль.
Но через некоторое время Джен позвонил директор похоронного бюро "Гиллиган" и сказал, что получил от Деллы чёткие указания, как ему поступать с телом. Делла хочет, чтобы Дэррила кремировали.
Джен знала, что в конечном счёте все козыри на руках у Деллы, но ради детей сотрудники "Гиллигана" старались быть любезными. Теперь только она может каким-то образом заполучить тело Дэррила.
В четверг, 22 февраля, Джен и трое её детей приехали в похоронное бюро и с нетерпением ждали, когда приедет Делла.
— Вы бы видели её взгляд, когда она поднималась по лестнице, — сказала Джен. — Я навсегда запомню выражение её лица.
Было ясно, что Делле не нравились дети Суториусов, и ей было неприятно встречаться с ними.
— Когда она начала плакать, — вспоминает Джен, — я обняла её.
В вестибюле похоронного бюро Джен продолжала утешать Деллу. Делла говорила Джен, что никто не был с ней настолько искренен. Джен, казалось, была единственной, кому не всё равно. Делла хотела, чтобы Джен написала некролог, и Джен согласилась. Затем, после короткого сеанса скорби, все согласились уехать вместе. Водитель привёз их на кладбище Спринг-Гроув в северной части города.
По дороге туда Делла рассказывала о том, как трудно было жить с Дэррилом, и Джен была вынуждена согласиться. В конце концов у них состоялся приятный разговор о любви Дэррила к искусству, о его хобби — живописи и рисовании, и не успели они опомниться, как машина остановилась в живописном месте под большим дубом в Спринг-Гроув, где, по мнению детей, Дэррил хотел бы быть похороненным. До этого момента дети вели себя с Деллой довольно тихо, почти не открывая ртов, разве что вздыхали.
— Я пыталась показать его психиатру, — выпалила Делла.
— Да, он страдал депрессией, — посочувствовала Джен. — Он ходил к психиатру, когда ушёл от меня.
— Он совсем не ценил то, что у него было, — объяснила Делла. — Мы ездили в больницу, там он увидел какого-то ординатора с семьей, и он просто не понимал, как можно быть настолько счастливым. У него было всё, но такая мысль не приходила ему в голову.
Они вдвоем согласились, что Дэррил сильно любил детей, но, казалось, совершенно не ценил свою семью. На протяжении всего обратного пути Делла делала Джен восхищённые комплименты, от которых она и дети должны были прийти в восторг. Однако после поездки на кладбище прошло несколько дней, а никто из них ничего от неё не слышал. Джен оставила ещё несколько сообщений на автоответчик, но оказалось, что Деллу трудно застать дома.
— Ты не поверишь, — сказала Делла, когда, наконец, ответила на один из звонков Джен. — Я только что вернулась от соседей. Должно быть, кто-то разгуливает по району. У меня только что убили соседку.
— Там явно что-то происходит, — заметила Джен. — Жаль, что это произошло в вашем районе. Как думаешь, это может быть как-то связано с Дэррилом?
— Ну, не знаю. Мне очень страшно. Прошлой ночью здесь околачивался какой-то бродяга, и я подумала: разве не забавно, что всё произошло так близко? Мне становится страшно здесь оставаться.
— Ну, ты, наверное, в безопасности, но это, конечно, безумие.
Конечно, Джен уже слышала подробности об иранке из новостей, но она позволила Делле описать смерть в ярких красках. В Симмз-Крик явно ходили слухи, что женщину убила банда наркоторговцев. Все говорили, что ей отрезали язык.
— Позволь мне спросить тебя, — сказала Джен. – Что ты решила насчёт Дэррила? Ты уже к кому-нибудь обращалась?
— Пока нет.
— У тебя есть какие-нибудь мысли?
— Я хочу, чтобы его кремировали.
— Не надо его кремировать, — настаивала Джен. — Дети этого не хотят, а отец Дэррила просто не согласится.
— Ну, я решила кремировать его и похоронить его прах либо во "Вратах рая", либо в Хилтон-Хед. Мы часто гуляли по пляжу, и думаю, Дэррил хотел бы, чтобы его прах был там. Ему всегда нравилось гулять по пляжу.
