я тебя не только переодевал, но и помогал мыться, водил тебя в туалет, слушал твои лёгкие, делал тебе уколы, так что теперь между нами нет преград. Что не так, Вика? — мне смешно смотреть на милую злючку, но я стараюсь быть серьёзным.
— Я не разрешала, — зло возмущается Вика.
— Маленькая, я — врач. Я не привык спрашивать разрешение у пациента, которому нужна помощь. Спроси у Дашки, когда она болеет, я разрешение не спрашиваю. Я беру и делаю то, что нужно для больного организма.
Наклоняюсь и целую Вику в висок. На лбу снова появляется испарина.
— Спи, маленькая. Ты устала. Выясним отношение, когда будешь здорова.
Виктория
Сегодня мне становится лучше. После трех дней борьбы с простудой и кашлем, впервые градусник показывает нормальную температуру и у меня появляются силы встать и самостоятельно дойти до ванной.
Генрих куда-то с утра ушёл, накормив меня завтраком и пообещав вернуться к обеду. Но, уже два часа, а его нет. У меня, как назло, впервые за эти три дня проснулся аппетит. Решаю принять душ, а потом познакомиться с квартирой, найти кухню и что-нибудь приготовить.
Стоя под тёплой струёй воды, ощущаю себя родившейся заново. Вода ласкает кожу, смывая с меня запах болезни. Теряю реальность времени и наслаждаюсь этими мгновениями. Я быстро устаю стоять и решаю набрать в ванну воды и немного понежиться лёжа. Кручу головой, нахожу пену для ванной. Даже не читая с чем пена, наливаю в чашу и набираю воду, погружаюсь в неё. Кайф…
— Виктория, чтоб тебя тараканы съели. Что ты делаешь, девочка? — в мой сонный мозг врывается раздражённый голос Генриха, и тут же я понимаю, что мне холодно.
Приоткрываю глаза. Я в ванной, лежу уже в остывшей воде. Я что? Уснула? Блин… Дура!..
— Вика, маленькая, ты же замёрзла вся. У тебя и так воспаление лёгких, а ты…
Генрих быстро извлекает меня из ванной и растирает мою кожу полотенцем, трёт усиленно и долго, пока кожа не начинает краснеть. Но мне кажется, она краснее скорее от смущения, чем от физического воздействия.
— Быстро под одеяло, — командует Генрих. — Я сейчас.
Он слегка подталкивает меня в направлении спальни, а сам исчезает на кухне. Я даже боюсь ему перечить. Мне так стыдно. Он возится со мной, как с маленькой. Судя по поведению, в неё я и превратилась рядом с этим мужчиной, ведь рядом с Максом я была самостоятельная и взрослая. Болеть мне не разрешалось от слова «совсем», ведь я же могла заразить Макса. Поэтому если у меня появлялся лёгкий насморк, Макс сразу же сваливал к маме. Мне предоставляли возможность поболеть в одиночестве. И уж точно, так за мною не ухаживали.
Через пару минут Генрих приносит мне кружку горячего чая с медом и лимоном.
— На, маленькая, отогревайся. Пока пей чай, сейчас приготовлю ужин и накормлю. Проголодалась?
Я утвердительно киваю головой. Хотя мне и хочется кушать, но я не хочу, чтобы он уходил.
— Можно я с тобой на кухню пойду? — прошусь я, в надежде, что он разрешит.
— Соскучилась? — переспрашивает он, явно не веря своим ушам. Я снова утвердительно киваю.
— Лежи, я сейчас.
И он исчезает из спальни, но ненадолго. Материализовывается через несколько минут с вкусно пахнущей тарелкой. От этого аромата у меня рот наполняется слюной. Я блаженно прикрываю глаза. Передо мною на тарелке лежит увесистый кусок рыбы в кляре и свежие овощи.
— Трескай, маленькая, и набирайся сил, выздоравливай. Это тебе от Даши. Сегодня Марк с Оленькой приезжали.
Я смотрю на него во все глаза. Оленька приезжала? Девочка скучает ведь. А я…
— Генрих…
У меня куча вопросов, я даже не знаю с чего начать…
— Маленькая, Оленька помогала Марку купить Элен подарок на день рождения. Марк через неделю уедет в Германию и, возможно, не сможет приехать к ребятам на дни рождения. Поэтому и решил подарки купить заранее. С подарком Ромке проще. Управился быстро. А вот для Элен выбирали долго. Решили, что подарки от Марка подарит Оленька.
— Что?.. — это единственно, что я могла спросить, забрасывая в рот очередной кусок рыбы.
— Так они решили, — улыбаясь отвечает Генрих. — Пока подарки хранятся у нас. И ещё один подарок — Оленьке на день рождения. У неё же в мае. Она правильно сказала? — я утвердительно киваю, так как говорить с полным ртом не могу. — Он тоже у нас. Но его я подарю девчушке.
Я обалдело смотрю на мужчину.
— Да, у Марка новое звание, — Генрих продолжает делиться новостями. — Оленька теперь всем говорит, что это её старший брат.
— Почему? — окончательно обалдев, спрашиваю я, едва прожевав очередной кусочек рыбки, которая очаровательно вкусная и просто таит во рту.
— Не знаю. Это из той же серии, почему ты — «маленькая». Необъяснимо. Хотя, может у Оленьки есть объяснения по этому поводу. Я не спрашивал, — смеётся Генрих. — Кушай, Вика, кушай, а то кормить буду.
Я, умяв половину порции, отваливаюсь на подушку. Больше в меня не поместится. Я привыкла кушать часто, но понемногу. А здесь… порция на бегемотика.
— Генрих, ты порции не перепутал? — смеюсь я.
— Нет, маленькая. У нас Даша привыкла мужчинам готовить. Они с Элен обычно нашу порцию пополам делят.
Я тупо улыбаюсь, наслаждаясь присутствием Генриха рядом и купаясь в его взгляде.
— Ещё, — продолжает Генрих делиться новостями, — Вадим Игоревич лёг на обследование. По результатам первых анализов всё даже очень неплохо. Поделаем капельницу, подберём другое лекарство и будет как новенький.
Посмотрев внимательно на меня и улыбнувшись своей очаровательной улыбкой, Генрих поясняет:
— Ты с ним обязательно встретишься, но только когда от твоей простуды не останется и следа.
Потом Генрих устраивается рядом на кровати, прижимает меня к себе и рассказывает все новости, привезённые Марком и Оленькой, но слышу я их плохо, засыпаю, погружаясь в сладкий сон в объятиях ласкового мужчины, так быстро ворвавшегося в мою жизнь, всё перевернувшего в ней и заполнившего собой её до краёв.
Глава 13
Виктория
Я уже больше недели живу у Генриха. Кашель практически прошёл. Самочувствие нормальное, но мой милый доктор не спешит закрывать мне больничный, заявив, что на работу ещё рано. Да я и сама чувствую, что работать полный день ещё не готова. Быстро устаю.
Сегодня к нам вечером должны будут приехать Даша с Германом. Дашка позвонила мне утром и сообщила новость. Весь день занимаюсь приготовлением ужина. С меня повар так себе, готовить умею, но без изысков.
Ход моих мыслей нарушает телефонный звонок. Номер мне незнакомый, но
