Книга Лилит – сестра ночи - Олео Н. Кин

— Ну как вы все-таки вовремя, если бы не вы! Мы бы тут погибли, защищая деревню людей, можно сказать, все королевство от этих… — тараторил Василий.

— А ты брысь, блохастый! — прикрикнула Лара, и кот прижал уши. — Если бы не ты, этого всего не было бы!

— Ага, — ответил кот с сарказмом, — и деревню бы твою завтра точно сожрали.

На шее Василия висел маленький амулет, который сверкнул в свете факела. Лилит посмотрела на кота, но тот подмигнул и спрятался в капюшоне. Лара что-то еще пробормотала и зло взглянула в его сторону.

— Нормальный кот, — сказал Дик и почесал Василия за ухом, тот вылез из капюшона, обвил шею охотника, словно воротник, и громко замурчал, — спас от беды деревню! Теперь мне есть что ответить Совету инквизиции.

Но Лара на это лишь воскликнула:

— О всемогущий повелитель! И ты туда же!

***

Замок Священная длань к западу

от лесов Фольскри

Дик стоял в большом богато украшенном зале, на стенах которого висела геральдика инквизиции, на белом флаге была изображена книга со щитом и мечом. Великий наместник инквизиции Эллиот Первый в белом одеянии сидел на большом троне, рядом по бокам от него стояли семь советников. Перед ним на маленьком столике, на огромной серебряной тарелке лежала голова тролля.

— И ты говоришь, — произнес престарелый наместник, седые волосы которого выбивались из-под большого белого витиеватого головного убора, напоминающего корону, — что благодаря этим ведьмам, поклоняющимся своему темному лорду, ты смог убить троллей, замышлявших нападение на деревню?

— Великий наместник, — склонив голову отвечал Дик, — я родом из тех краев и знаю обо всем, что там происходит. Сложно назвать Лару и ее дочь ведьмами, так как они сделали много добра для жителей этой деревни, — охотник собирался продолжить, но его перебил смех наместника и свиты, который становился громче и громче, однако как только Эллиот Первый поднял руку, все тут же смолкли.

— Ведьма по природе своей не может принести пользу и создать что-то хорошее, — произнес он, — не существует таких весов, которые бы могли показать, насколько ее добрые деяния перевесили то зло, которое она совершила ради своего хозяина.

Дик молчал, внимательно слушая, лишь покосился на вооруженных стражников, расположившихся у стены.

— Мы стараемся не допустить зло, которое просачивается и пытается уничтожить ту крупицу добра, которую созидает наш великий единый бог Верин, — при этих словах все находящие в зале инквизиторы подняли руки и, сложив пальцы в ритуальном знаке, склонили головы, раздался общий возглас:

— Верин — единый бог созидания!

Наместник повернулся к одному из советников, что-то пробормотал ему и махнул рукой, тот кивнул и скрылся в ближайшей двери.

— А ты, Дик, не только карающая длань, но и уши и глаза инквизиции, — проговорил наместник. — Твоя вера должна быть непоколебима, а рука тверда как сталь! Что будет с нами, если тебя, воина света, ослепят или вырвут у тебя руки?

В это время в зал ввели мужчину, бледного и обессиленного, в кандалах, его держали несколько стражников и еще столько же стояли рядом, готовые в любой момент воспользоваться своим оружием. Пленника поставили на колени и прикоснулись к его шее серебряным мечом. Он закричал, а его кожа в этом месте начала гореть. Охотник краем глаза взглянул на вампира.

— Да-а, — продолжал наместник, — вампиры! Это бремя нашего поколения, как и ведьмы, но благодаря богу Верину, — при этих словах Эллиот Первый поднял палец к небу, — мы выведем эту нечисть на чистую воду. Пусть говорит! — наместник небрежно махнул рукой, стражник убрал серебряный меч с шеи кричащего вампира, оголив рану.

— Я вам уже все сказал, — заплетающимся языком ответил пленник. Стражник ударил его, но вампир не почувствовал боли и только лишь рассмеялся.

— Попробуйте разговорить его слезами нашего великого бога, — ухмыльнувшись, приказал наместник.

Стражники тут же принесли бочку со священной водой и опустили в нее руку пленника по локоть. Вампир закричал и попытался вырваться, но служители Верина крепко держали его, а когда руку вытащили из бочки, то все увидели, что от нее осталась лишь культяпка. Вампир взвыл от ужаса.

— Как видите, великий Верин помогает нам исцелять и страдающих от этой болезни, — усмехнувшись сказал наместник, — теперь каждого входящего в город проверяют слезами нашего бога. В малом количестве она вызовет у них, — наместник кивнул на вампира, — лишь незначительную боль, а в больших попросту растворит их! Законопослушных же людей одарит благодатью божьей.

— Я все скажу, — запричитал пленник, — мое имя Волин, меня послал… — он запнулся.

— Говори! — строго приказал стражник и, схватив вампира за волосы, приблизил его лицо к воде.

— Граф Джулиус, — закричал Волин, — он сказал, что Лара, ведьма из леса Фольскри, должна подготовиться к обряду, который будет совершен в полночь самого короткого дня месяца белых ночей для призыва повелителя, а мне до этой даты поручили найти тринадцать девушек с особенной кровью! — продолжал молодой вампир, глядя на водную гладь, в которой отражалось его лицо. — Их должны принести в жертву богу ночи Доману, на болотах Арнгольфа. Больше я ничего не знаю.

Наместник наклонился и тихо спросил:

— И ты их нашел? — старое лицо Эллиота Первого озарила улыбка.

Вампир испуганно посмотрел на наместника, огляделся, сглотнул и кивнул головой.

— Да будет к тебе и твоей душе милосерден единый бог Верин! — произнес Эллиот Первый и кивнул стражникам.

Те быстро схватили кричащего и сопротивляющегося вампира и опрокинули его в бочку головой вниз, Волин затряс ногами и тут же стих. Дик смотрел, как вампир медленно уходит под воду, растворяясь в праведной воде — слезах великого бога Верина.

— И ты говоришь, — услышал охотник надменный голос наместника, — что ведьмы творят добро?!

— Я не знал об этом, — начал оправдываться Дик, — я сам покараю их, только дайте мне такую возможность.

Эллиот поднял руку, заставив охотника замолчать, стража окружила его.

— Увести в темницу! До особого распоряжения! — приказал наместник.

Дика ударили по голове, и он упал. Последнее, что он видел, как в зал входил другой охотник на ведьм, с обезображенным лицом, по прозвищу Гром.

* * *

— Да где же ты, Василий? — Лилит огляделась по сторонам.

Шел снег, она сильнее укуталась в полушубок. Солнце давно село, вокруг было темно, лишь факелы заунывно трещали на ветру, освещая небольшую поляну с тринадцатью столбами.

— Только что тут был! — сетовала девочка.

— Тише! — одернула ее тетя.

Затем Лара посмотрела на раздевшуюся догола Избранную, стоявшую в центре круга жертвоприношения. По контуру