тюфяк, хвост омерзительно извивался под рваными штанами.
— Бормочет что-то, — с опаской прошептал часовой.
Аша улавливала обрывки мысли пленника. Собственно, там имелась одна мысль «больно-страшно». Действительно, мучился хвостач.
— Это еще что с ним? — с тревогой спросил Костя.
Аша ниже опустила фонарь: между лопаток пленника текла мутная струйка: кровь, сукровица, еще какая-то гадость.
— Это из царапины на шее. Воспалилась, что ли? Отойди подальше, — приказала Аша.
— Прямо щас, — хмыкнул муж.
— Отойди и принеси нашу аптечку.
Любимый супруг сквозь зубы выругался и выскользнул из карцера.
— Ты тоже отойди, — сказала Аша моряку. — Не похоже на заразу, но на всякий случай снаружи сторожи…
Костя вернулся мгновенно, раскрыл шкатулку. Аша начала перечислять:
— Перчатки, мазь безводную…
— Да понял я…
Аша натянула перчатки — дорогая штуковина, шили из тонких бараньих кишок, есть в Дубнике недурная мастерская… Костя обмазывал швы «санитарным герметиком». Рецепт Дока — надежность, проверенная годами. Теперь марлевая повязка… Костя повязал «намордник» и себе.
— Ты все ж не лезь, — пробубнила Аша сквозь марлю. — Ничего страшного, видимо, просто воспаление. Они ж грязные.
— Лучше б он сразу сдох. Навыменивали, дуплом его на древко, — заметил не склонный к безмерному милосердию супруг.
— Что уж теперь. Свети…
Ассистировать Доку в последние годы приходилось не так часто, штатной операционной сестрой и акушеркой Медвежьей больницы числилась Ито, у которой и образование-призвание, и все такое. Но медицинские навыки Аша терять не собиралась, тем более, по ветеринарной части практики хватало с избытком. Собственно, нам что люди, что свиньи, что хвостачи…
От прикосновений пленник панически зачистил:
— Сларагерва-агерва-герва-герва!
— Спокойненько, спокойненько, — прошептала Аша.
Никакая это не ссадина. Стоило приблизить фонарь и стереть тампоном розовую сукровицу, как стало понятно, что дело вовсе худо. У нижнего шейного позвонка пульсировало крошечное вспухшее отверстие, откуда и сочилась гадость…
— Ашечка, это что? — потрясенно прошептал муж.
— Разъем.
— Да спасут нас боги! Хвостач, что, весь изнутри металлический⁈ Как робот⁈
— Костя, да откуда мне знать? Сейчас попробуем понять.
…Блестел желтый металл среди живой плоти. Латунь? Бронза? Или вообще золото? Как это вообще может быть⁈ Явный, очевидный вход для штекера. Или это как-то иначе называется? Видят боги, это вообще не по нашей части…
Нет, роботом хвостач определенно не был: когда шевелился, под загорелой исцарапанной кожей напрягались мускулы. Ему явно было больно, бормоча сларагерву, попытался лечь на бок. Ребра раздувало неровное дыхание. Приоткрыл глаза, вновь зажмурился, заговорил, захлебываясь, путая языки и все срываясь на это проклятое заклинание…
Костя вздрогнул:
— Аш, он что из ваших⁈ Русских⁈
— Нет! Возможно, родственник, но не факт. Слушай, сейчас не до родословной. Нужно его обтереть, наложить тампон, попробовать забинтовать. В общем, тащи побольше воды, бутыль антисептика, простыню похуже — у боцмана должны быть. И объясни капитану ситуацию.
Костя исчез, пленник лежал, закрыв глаза, вздрагивал. Потом прошептал:
— Я завтра пасс йвей. Ох' курва ё долбанная маты. Энд ю також! Андерстенд? Помираю. Совсем помира., ох, холера ясна в жопу факинг ту, убивци. Повмираю…
— Чего это? — сердито поинтересовалась Аша. — Живи. Никто тебе ничего дурного делать не будет.
— Замучаете, закатуете. Дикуны вы есть, барбары, мардерс первобутны, безглудны, холопны… Нам куин землю пид фэрмы обицяла, энд под мысто лайково. Обдурила. Повмыраю. Дерьмом помру, лайном смердючим. Без побратимив нияк фор ми нельзя…
Аша понимала с трудом. «Место» какое-то, королева, ругательства, языки причудливо смешанные. Сплошной навоз у хвостача в башке ошалевшей. С ума сходит. Ладно, главное, это не инфекционная зараза. Ну, наверное, не инфекционная…
Солнце над заливом висело яркое, с веселой весенней прозрачностью. Сияла вода, бурно зеленели сады огромного города. Аша, облокотившись о планширь, смотрела на стены Цитадели, забитый кораблями порт и пузатую башню маяка. Глор, значит. Ну и на хера нам Глор? Понесла нелегкая.
— Ничего, прогуляемся через мосты, на рынок заглянем, полегчает, — оптимистично обещал Мин. — Потом к Син зайдем, поужинаем по-домашнему.
— От леди Фло подарки, от Дока та касторка, еще что-то мы везли, — сумрачно принялась вспоминать Аша.
— Еще от нас карандаши цветные, — напомнил Николка.
Мальчишки висели на борту, разглядывали южную столицу и, пихаясь локтями, исподтишка показывали место у причала, где некогда стоял знаменитый дромон «Клинок Севера». М-да, чудесный город, как не наведаешься сюда семьей, полная жменя бед. Впрочем, возможно, все неприятности еще до города завершились. Нужно верить оптимизму Мина.
Хвостач умер на рассвете. Сам измучился и людей измотал. К концу разум несчастного слегка прояснился, но тело разлагалось жутко стремительно. Когда у человека хвост отгнивает, это вам еще те мучения… Человеком он был. Наверное, слегка киборг, но человек… Маму звал, просил передать, что ее помнит, что забрать на новый хутор хотел. А кожа на спине лопалась, трубки, что в позвонок вросли, всё шире зияли-выпирали. За что человеку такие мучения? Джин парень пить не мог, обезболивающие пилюли тоже не действовали — видимо, привитый запрет на любые психоактивные вещества заставлял организм отторгать практически всё. Тяжко человек уходил. Когда хвост отмер, это вообще… Аша криков не выдержала, в себя кружку «Королевского» влила — наверное, джин навсегда с язвами и стонами будет ассоциироваться. Ох…
…Его звали Арас-Волинтер-455. Двадцать один год, видимо, по старому, тамошнему, летоисчислению. Говорил он, говорил, выговаривался, — слова помогали боль сгладить, страх смерти отогнать. Аша пыталась спрашивать: раз уж все равно пытка такая, так хоть с пользой. Где там — о своем хрипел, гордясь, угрожая, кляня, от боли всхлипывая. Безумие ворочалось в черепе парня плотным, разжиревшим червем.
Слава богам, подробно весь этот ужас пересказывать нет необходимости. Важного не так уж много выболтал несчастный. Хотя, лучше бы Леди пришла — ей куда как меньше объяснять придется. Может, предчувствовал Арас-455, что его бред нужному и понимающему человеку передадут?
Отмучался. Хотя еще вскрытие предстоит. Нужно будет у Ратки спросить: сильно обижаются мертвецы на патологоанатомов или им уже без разницы? Кстати, никакой солонины больше никогда в жизни…
Арас-волинтер-455 временно упокоился в бочке с рассолом, предусмотрительно освобожденной по приказу капитана Ныра. Команда временно перешла на специальное мясное меню, кок Эри не сплоховал и солонина отлично готовилась, но Аша упорно ограничивалась чаем с сухарями. Отвратительная, конечно, ситуация, но время года теплое, и что от мертвого тела останется через два дня, предсказать трудно. Лучше бы покойника в спирт закупорить,
