Книга Обратный счет любви - Рина Осинкина

Киреева прошла к столу, уселась на тот же стул, где уже сидела недавно, и почти спокойно проговорила:

– Вы предложили мне подумать над суммой моего… гонорара.

Лапин хмыкнул, и на его физиономии мелькнула и тут же исчезла некая сложная эмоция.

– Я помню, – почти не разжимая губ, отозвался он.

Была у него такая манера разговаривать с подчиненными. Он так поддерживал их в тонусе.

Но Надежде уже было наплевать. Она наконец нащупала ту часть себя, которая у нее отвечала за дерзость и бесшабашность, граничащую с нахальством, нащупала и вытащила, трясущуюся, за шиворот из дальнего закоулка души, где та пыталась отсидеться. И Надежда, сверкнув победительной улыбкой, произнесла:

– Я хотела бы попросить вас об одной услуге, это и будет моим гонораром, если вы не возражаете. Если же возможности такой у вас не найдется, я имею в виду выполнить эту просьбу, тогда пусть моим гонораром станет ужин, которым вы, я надеюсь, меня все-таки накормите на том банкете.

– Я вас слушаю, – произнес президент корпорации, откинувшись в своем кресле и высокомерно приподняв краешек губ в холодной улыбке.

Он пока не знал, как ему реагировать на выходку своей служащей. Пока своей служащей. Но фамильярности допускать он не намерен.

Решение о расформировании патентного отдела уже было принято, приказы по персоналу подготовлены. Начальницу отдела ждало сокращение, если она, конечно, не решит сесть за сборочный конвейер.

Насколько Лапин разбирался в людях, такая не решит. Близкое увольнение этой дамы было важным аргументом в решении привлечь ее к затее с мнимой… гм… невестой. Отзвучит марш Мендельсона для дочки Асеньки, и отправится эта самоуверенная леди на биржу труда. И никаких вам сплетен и пересудов.

Но поскольку марш еще не отзвучал, Лапин решил быть терпеливым. Даже интересно, на какую услугу она рассчитывает его подписать.

– Благодарю вас, Иван Викторович, – с легким поклоном головы произнесла леди. – Я хотела бы вас попросить вот о чем. Не могли бы вы воспользоваться вашими связями и выяснить для меня адрес одного компьютера. Вот тут у меня записан его IP, время выхода в Интернет, район покрытия провайдерской сетью. Мне очень важно узнать его точное месторасположение на тот момент. Не поможете?

Лапин сдержанно удивился.

– Вообще-то я не совсем по этой части, вам не кажется, уважаемая Надежда Михайловна? И это очень непростое и щекотливое дело. Почему вы решили, что у меня найдутся такие возможности?

– Я в этом уверена, – твердо ответила Надежда.

Теперь она не улыбалась, а, напротив, ее взгляд был строг, прям и не имел ни малейшего налета кокетства. И Лапин «поплыл».

«Старый дурень, да ты на лесть повелся! – изумился сам себе Иван. – Тебе льстят все, кому не лень, а ты повелся на лесть какой-то второстепенной начальницы ненужного тебе отдела! Однако ловка, шельма. Не напрасно мне ее Васька «сосватал», ох не напрасно».

С Василием Гуляевым жизнь свела Ивана Лапина на гаражной почве, иными словами, у них обоих машины стояли в одном и том же гаражном кооперативе. Кооператив тянулся вдоль ветки Киевской железной дороги чуть не на километр, а его основательные гаражи были еще брежневской застройки, со стенами в два кирпича и тяжелыми воротами, не то что современные какие-то «ракушки» или жестяные сварные коробки.

У Лапина имелась двадцать четвертая «Волга», к которой он был иррационально привязан. Он не мог отправить эту машину на металлолом, не мог, и всё. Он давно катался на современных иномарках, которые менял не реже одного раза в год. Он бестрепетно бросал их под окнами возле дома или работы, а в «нутро» этих тачек ни разу не залезал, оставляя такую честь специально обученным людям. Зато почти каждую неделю он заявлялся в старый гараж, переодевался в грязные камуфляжные штаны и поднимал капот своей «двадцатьчетверки». Менял масло и тормозную жидкость, чистил и без того чистый карбюратор, регулировал давно отрегулированные поршни цилиндров, а потом заводил мотор и слушал его глухой довольный рокот. А потом снова загонял до отрыжки обласканного «старикана» под крышу гаража.

Никто из гаражных мужиков толком про Лапина ничего не знал, да особенно с расспросами и не лезли, обсуждая более насущные темы техосмотра, автостраховок и дешевого автосервиса в паре кварталов отсюда. Ивана это устраивало.

Но с Васей Гуляевым он как бы даже сдружился. Изредка они пили пиво, расположив банки и воблу на капоте Васиной «Шкоды» или сидя на ящиках у распахнутых ворот лапинского гаража, калякали за политику и футбол, не накаляясь, а так, полегоньку. О семье и о работе – почти ничего. То есть Вася не скрывал, что женат, воспитывает сына и работает начальником участка на производстве, а Лапин и того ему не рассказывал.

Гуляев не любопытничал, соблюдая степенность отношений и собственное достоинство. Тогда Лапин решил, что Гуляев мужик положительный и надежный, и что ему, в смысле Василию, можно было бы даже и порассказать кое-что о своем житье-бытье. Правда, дальше этих мечтаний его мысли не шли, и ничего он никому про себя не рассказывал.

А потом надежного мужика Гуляева он неожиданно увидел на производственной планерке, куда Васька пришел вместо заболевшего начальника цеха Шведова.

Лапин невозмутимо довел до верхнего эшелона информацию, накрутил кому надо хвосты, а когда планерка была завершена, директорским тоном велел Гуляеву задержаться. И проговорил, когда они остались в кабинете одни, холодно и с расстановкой:

– Значит, так, господин Гуляев. Во-первых, никакого панибратства. Во-вторых, никаких просьб. Поблажек от меня тоже не будет. И никакого трепа. Уволю тут же. Вопросы?

Гуляев, стоящий напротив стола и, как придурок, радостно лыбящийся, лыбиться перестал. Спросил:

– А в гаражах тоже пасть не разевать? Если тоже, то это тебе будет стоить.

Лапин молчал, играя желваками и яростно раздувая ноздри, а Гуляев невозмутимо продолжил:

– Совсем охренел, Викторыч? Что ты, как баба, истеришь? Просто поговорить нельзя было? Или ты совсем тут мутировал, в кабинете этом? Короче, заявление я тебе хоть сейчас напишу. Без работы не останусь.

Лапин нехорошо усмехнулся:

– Почему – мутировал? Я всегда такой, Вася. А в гаражах мое слабоумное второе «я» заправляет. Я его там выгу– ливаю.

– Чего ж ты разволновался тогда? – ответно усмехнулся Гуляев. – С тобой, мутант фигов, я не знаком и сводить знакомство не хочу и не собираюсь, а со слабоумным Ванькой в гараже пообщаюсь.

В гараж Лапин месяц, наверное, носа не казал. А потом соскучился по своей «двадцатьчетверке», плюнул и, набрав пива с воблой, подкатил.

Васька тоже был