Книга Всадник ищет Амонну - Ульяна Туманова

— Ну, дочка, чего изволишь? — Дорота развела руками над столом, предлагая мне выбрать.

— Всё, монна, — улыбнулась я. — В пансионе ваши булочки разлетаются за полчаса. Юджиния грозится, что нас непременно разберет до ее размера, если мы будем есть столько выпечки. Но вот сама никогда не отказывается.

Дорота совсем по— девичьи хихикнула, а мне улыбку пришлось изобразить. Жестокие слова Юджинии застряли в голове. Она всё и всегда переводит в выгоду и деньги. Интересно, родись я в Наймарре, была бы такой же? Хотелось верить, что нет, ведь Дорота тоже выросла здесь, и она совсем другая. Трудолюбивая, открытая, мудрая.

— И как ты это унесешь? Хотя, что ж это я! Демонова кровь, это тебе не человеческая… — захлопотала Дорота.

В глубине души шелохнулось неприятное чувство — обсуждать тему отличий людей от демонов было нельзя, однако все члены Совета Красных Кресел были демонами с чистейшей кровью и такой же родословной, что делало их невосприимчивыми к огню, крайне выносливыми и надменными. Лучшие дома, вещи, экипажи — все принадлежало демонам.

Запретной темой были и смешанные браки, ведь если один из родителей был человеком — и у ребенка не оставалось шансов родиться демоном. Такое положение вещей устраивало людей, потому что для них ничего не менялось, но привыкшие повелевать демоны были в тихой ярости.

Эта проблема не обсуждалась публично, но в кулуарах за молодых демониц шла настоящая борьба. Вернее, торги. Могущественные семьи хотели, чтобы их род продолжали демоны, и точка.

Благодаря откровенности Юджинии я очень скоро осознала, что меня ждет. Очень уж не хотелось быть породистой кобылой, которая нужна только для вынашивания чистокровного потомства.

— Я тебя что же, обидела? — Дорота протянула корзину с вкусностями и тревожно глянула на меня.

— Нет, что вы. Я просто задумалась. Приближается Арувель, вот я и витаю в облаках. — Я солгала так ловко, что сама поразилась. Уроки монны не проходят даром.

— Вот и славно! А то я болтаю ерунду. Ты меня не слушай!

Переняв корзину вкусностей от Дороты, я положила на стол несколько монет. Старушка пождала губы и уперла одну руку в бок.

— Я тебе что говорила? — строго поинтересовалась она, намекая на наш давний разговор о том, что она не возьмет денег, превышающих стоимость выпечки.

— Ваш труд должен быть оплачен, — я попятилась назад, к выходу.

— Но не десятикратно же!

— У меня не было меньше.

— Ох, лисица! — Дорота махнула рукой и покачала головой, — Я всю жизнь работала, так что у меня есть, на что жить. Не смотри, что у меня тут бедно. Люди— то заходят сдобу забрать, и всё. Одна я не могу и на кухне вертеться, и за залом следить, поэтому есть, как есть. Да и возраст не тот. Но жалеть меня не надо! Внутри— то я как ты, не старше.

— Охотно верю!

Я распрощалась с Доротой и направилась обратно в пансион с полной корзиной сладостей. Торопливо стуча каблуками по вымощенной улице, я снова размышляла о том, что произошло на аллее.

Монна и так беспрестанно говорит только об одном, и тут, как назло, внимательный и обходительный Дженис Блек приглашает монну и воспитанниц на свой прием.

Ничего, все еще можно поправить. Я потерплю, выслушаю монну, а потом найду Джениса и поговорю с ним начистоту. В Наймарре действует закон, и никто не принудит меня к тому, чего я не хочу. Может, я вообще все придумала и слуга закона вел себя приятельски, и не более того?

Это было бы моим спасением. Но предчувствие вопило, что так просто мне не выкрутиться.

***

Этим вечером в библиотеке царило полное спокойствие. Сладко пахнущий рубиновый напиток был разлит по пяти бокалам вместо привычного одного. Оставалось только догадываться, почему сегодня монна решила позволить нам выпить вина.

В приглушенном свете нескольких свечей и камина напиток играл всеми оттенками красного, впрочем, как и лица присутствующих. Сегодня Юджиния превзошла саму себя.

— Это лавийское вино. Не трудно догадаться, кто его сюда привозит. Лавийцы, как твой докторишка, — добавила монна, глядя на Весту. Но та не смутилась, пусть этой ночью и собиралась вместе со мной в очередной раз сбежать из пансиона именно к нему.

Наймарр был прекрасным, когда бодрствовал и принимал гостей, и маняще— таинственным под покровом ночи, когда нам с Вестой удавалось сбегать из пансиона через оранжерею монны. Обычно мы переодевались в мужские рабочие костюмы и вместе с Рамисом проводили время в лаборатории.

Сначала он противился и ругался, но потом смирился и даже начал брать нас с собой в ночные экспедиции. Чаще всего мы собирали нужные Рамису растения, иногда же алхимик устраивал целую охоту на мелких лесных зверушек, но никогда не калечил их — его интересовали исследования.

— Не мой он, — легко ответила Веста и для вида пригубила вино.

— Так это потому, что девки для него дело десятое, — Юджиния сделала внушительный глоток. — Я вижу и знаю больше, чем вы думаете, — она икнула, изящно прикрыв рот, и добавила: — пташки мои.

— Так мы же и не скрываем ничего, — затараторила Виана, — правда!

Захмелевшая Кассия закивала.

Мы и Вестой переглянулись и тоже на всякий случай закивали. Кажется, этой ночью все, кроме нас, будут очень крепко спать. Значит, не придется красться, как воровкам, и оборачиваться на каждый звук, ожидая, что нас поймают.

— Тоже зря, — внезапно разоткровенничалась Юджиния, положа ладонь на пышную грудь, — у каждой женщины должна быть тайна.

— Какая же? — спросила одна из сестер.

— Да такая, чтоб жар к щекам прилипал, когда вспоминаешь. Был у меня один роман… — монна добавила вина в свой бокал и продолжила. — Тот мужчина был старше меня. Высокий, крепкий, плечи — вот! — она развела руками, демонстрируя широту тех самых плеч, и расплескала вино на ковер.

— С усами? — не удержалась я.

— А как же! — с придыханием ответила Юджиния, — Я тогда была о— очень юной, но тело мое созрело…

— О, нет… — прошептала Веста себе под нос.

— О, да! — продолжала монна. — И что он со мной вытворял… Святой Пантеон! Если бы каждый мужчина такое умел, у нас бы не было несчастных женщин. Он был волшебником, — последовал еще один глоток, — но не подумайте, невинность моя осталась при мне. Я не была дурочкой. Да и беременность от неподходящего мужчины могла меня уничтожить.

Последнюю фразу Юджиния сказала с отчетливым холодом. Отпив еще вина, она молча смотрела в одну точку, будто крепко о чем— то