наши люди воровали белых женщин из обеспеченных семей, — развёл руками Альберт, — их так накачивали наркотиками, что они как куклы выполняли задания по команде. Секс, унижения, даже самоубийства.
— Ну да, эти то могут, — согласился Дима, — рождённые в разврате от разврата погибнут. Может, и у них революцию устроить?
— Всему своё время… Начнём с вируса, — ответил Альберт.
Они отправились по разбитому тротуару в сторону парка. Их фигуры, почти неразличимые в темноте, меняли историю, управляли событиями, но никогда не появлялись на публике. О них не писали, не брали интервью и не показывали по новостям. А если и всплывала заметка о непонятных всемогущих персонажах, то она тут же затиралась или высмеивалась.
— Почему мы не можем увидеть Суть? — снова спросил Альберт.
— А могут ли эти бедолаги со свалки вживую увидеть президента? — в ответ спросил Дима, — скажи им, что избрали шимпанзе, они поверят и не проверят.
— Думаешь, мы они?
— У каждого своя иерархия. Колхозники верят в президента, как в бога, а президент верит в колхозников. Что они никогда не выйдут на бунт. Всегда же царь хороший, а бояре плохие.
— Никто не смотрит за спину царя, — согласился Альберт. — Встреча грядёт, надо подготовиться.
Они свернули в лесок и вышли на полянку. Каждый сел под своим деревом. Дима закурил.
— Опять агонией будут пугать, — предположил Дима.
— Всё равно, — вздохнул Альберт.
— Ты выглядишь уставшим, — усмехнулся Дима.
— У тебя тоже синяки под глазами, — ответил Альберт.
Оба рассмеялись. Трава на поляне покраснела.
Глава 35
Оба молчали. Пелена недоверия повисла в воздухе.
— Мы можем их спасти, — прошептал Альберт.
— Сколько лет мы знакомы? — спросил Дима.
— И не сосчитать, — ответил Альберт.
На улице шёл дождь, скамейки в парке были пусты, пронизывающий ветер щекотал сердце.
— Мы же можем сидеть в парке без верхней одежды и не чувствовать холода, — пробормотал Дима, — однако мы сидим в плащах и шляпах. Почему?
— Дань времени, — пожал плечами Альберт, — уважение эпохе.
— Вот именно, — акцентировал внимание Дима, — уважение эпохе. Мы вне времени, нам чужды переживания и судьбы людей, мы пережили десятки поколений…
— Верно, — Альберт понимал, к чему идёт разговор и сжал губы.
— Так какого чёрта ты творишь? — огрызнулся Дима, — хочешь обратно? Он быстро найдёт тебе замену.
— Возможно, я стал слишком человечным, — ухмыльнулся Альберт.
— Ты забыл? Отсутствие эмоций. Любое их подавление. Только так и не иначе.
— Да, но…
— Не нравится чёрно-белое кино? Не беспокойся, там его совсем не будет. Твоё рвение не принесёт счастья ни тебе, ни этому бренному телу.
— Быть может, — вздохнул Альберт, — только может лучше побыть пять минут человеком, чем вечность монстром.
Дима с силой ударил ладонью по краю скамейки. Прагматизм, за который их сюда послали, растворялся в человеческих переживаниях, будто металл в кислоте. Дима вновь ощутил ярость в районе груди. Вперемешку со страхом потерять друга. А таких друзей не было не то, что на Земле, во всей Вселенной.
— Ты хочешь всё бросить? — спросил Дима.
— Не знаю, — ответил Альберт, — вряд ли у меня есть выбор…
— Ты не можешь им всё рассказать, — улыбнулся Дима, — тебе не поверят. Но никто не запрещает идти обходными путями… — Дима вдруг нахмурился, — только не надо переписывать сюжет.
— Ручей не решает, куда течь реке, но без него её бы не было.
— Вот именно, оставайся ручьём и не строй из себя русло.
Альберт замолчал. Время, когда не поспоришь, место, в котором не выиграешь. Дождь прекратился и серое мрачное небо повисло над городом. Мрак спускался на землю, и двое в парке поднялись со скамейки.
— Пора за дело, — сказал Дима.
— Пора, — вздохнул Альберт.
Глаза наполнились грустью. Нежелание быть желанными гостями в компании самодовольных глупцов и лицемерных девиц сквозило из всех пор.
Морской прибой сотрясал пространство будто титан, разгневанный на непрошенных гостей, ветер гнал вдоль берега песчаные волны, а ночь скрывала их в непроглядном мраке. Дима бросил окурок в воду. Чёрный плащ развевался на нём, будто орлиные перья, обнажая чёрный спортивный костюм.
— Уже скоро! — крикнул он, — я слышу их мольбы о помощи.
Альберт насупился. Он был в сером трико, коричневой кожанке и белых кроссовках. Позади стояли человек двадцать в тёмных спортивках во главе с Николя.
— Сегодня мы проверим не только вашу храбрость, — продолжил Дима, — но способность идти до конца. Сегодня последняя черта, после которой вы действительно будете готовы к войне.
Во мраке показалась лодка. Шторм терзал её, будто хищник добычу и люди в ней отчаянно гребли к берегу.
— Никто из них не должен покинуть берег живым! — предупредил Дима. — Иначе пресса вас съест, зароет, а косточки спустя пару десятков лет будут доедать негры, сидя на развалинах ваших домов.
Ребята достали биты, кастеты и заточки. Крепкие громилы бегут от войны, будто шакалы, оставляя на растерзание варварам семьи и родителей, слабых и беспомощных, не способных убежать от захватчиков. Ничего, теперь они почувствуют всю любовь и гостеприимство.
Лодку прибило к берегу и по песку, будто муравьи, побежали люди. Но ни один из встречающих не дёрнулся с места. Вместо чёрных горилл по песку бежали женщины и дети.
— Не забывайте, они займут место ваших детей в садиках, будут унижать ваших жён и будут проклинать белую расу за свободу и раскованность. История вершится сейчас, не будьте статистами, будьте её творцами.
Дима поднял камень и метнул её в толпу. Кто-то запнулся и упал. Николя как пёс устремился вслед за камнем. Верные товарищи побежали следом. Началась бойня…
Глава 36
Саша сидел в кафе и размышлял. Впервые ему угрожали. Националисты пошли против открытия университета. Неглупые ребята просекли планы ползучей оккупации и ощетинились.
Дима и Альберт зашли в кафе деловито. Их длинные плащи походили на средневековые рыцарские одеяния, а уверенный взгляд внушал оптимизм.
— Вот, — показал Саша угрозы, присланные на телефон.
Дима внимательно их изучил.
— Мы с этим поработаем, — сказал он, — не стоит обращать внимание на каждый плевок. Собака лает, воз едет.
Саша налил водки.
— Тебя скорее спиртное погубит, — заметил Альберт, — употребляешь ещё что-нибудь.
— Полный комплект, — не стал вилять Саша, — травка, кокс, таблетки.
— Делай, что хочешь, — махнул рукой Дима, — но запомни, если дашь слабину, спросим вдвойне.
Саша понимающе кивнул. Большинство «удовольствий» подкинули мигранты. Саша и названий то таких не знал. А тут в качестве подарков и признания. Саша после работы попробовал однажды. Всё-таки, сам себе начальник.
Альберт вспомнил, как после перерождения впервые вдохнул белый порошок. Показался мукой, только чихать захотелось.
— Поднимаешься по карьерной лестнице, — сказал
