Книга Леди Арт - Дарья Кей

Взволнованный шепот пробежался по наблюдавшим и слился в почти единогласное: «Давайте ничью».

— Я не против, — сказал Мариус и скрестил руки на груди.

Эдвард ещё раз пробежался взглядом по картам. До полного «дома» оставался один туз. Тот уже был в его руках, и Эдвард хотел получить его назад, словно именно он был настоящим знаком победы.

— Не надо, — прошептала Хелена. — Раздели с ним выигрыш — и всё.

Эдвард посмотрел на неё и усмехнулся, качая головой.

— Только один может получить приз.

Он сглотнул и, прошептав «была — не была», выкинул красного короля. Все замерли. Ругаясь самого себя, Эдвард потянулся к колоде. Хелена за его спиной взволнованно прикусила губу. Ещё на первом туре она сочла его сумасшедшим, а сейчас он мог просто разрушить себе всю партию. Потому, что хотел получить всё.

Эдвард зажмурился, выдернул карту и бросил её к остальным. Собравшиеся ахнули. Хелена в неверии покачала головой, одними губами произнося: «Туз».

* * *

— Это действительно было интереснее, чем я думала, — нехотя призналась Хелена, пока Эдвард, воодушевлённый победой, вызвался проводить её до комнаты. В карманах его пиджака перестукивались и звенели выигранные драгоценные камни.

— Я был уверен, что тебе понравится. Стало ведь лучше, правда?

Чувствуя себя неприятно смущённой, Хелена кивнула. После победной игры Эдвард ставок не делал, но щедро подбрасывал деньги и камни тем, кто яростно желал отыграться. Он — разумеется, получив на то разрешение — сопровождал Хелену и на пикнике, очаровывая её закадычных подружек, вводя в замешательство Лайзу и распаляя ревность Роланда; и на общей прогулке к озеру, которое находилось как раз за стенами поместья. Всё это время Эдвард был приветлив, учтив, говорил буквально то, что она хотела бы услышать, и всё же горький червячок в душе назойливо твердил ей, что ему плевать. Он ничем не лучше всех остальных, просто методы у него более тонкие и галантные. Все здесь носили маски, все рано или поздно показывали истинное лицо, так что и Эдварду Керреллу придётся сбросить свою. И лучше он это сделает не с ней. Она и так дала ему слишком большой козырь, выкинь его — и всё снова разрушится, и вряд ли найдётся ещё кто-то, кто сможет собрать её мир хотя бы на один вечер.

— И всё же давай расставим всё по своим местам, пока я не уехала, — со вздохом сказала Хелена, когда они оказались у дверей её спальни. Эдвард смутился тому, как похолодел её взгляд, насколько серьёзным стал тон. — Между нами ничего нет и не может быть. Ни танцы, ни игра, ни все эти прогулки ничего не значили. Можете считать, что мы провели время как друзья, но не больше.

От растерянности на лице Эдварда неожиданно Хелену кольнула совесть. Она была слишком резка, и это того не стоило. Грубить ему было не за что… Но, прежде чем она успела сказать что-то более мягкое, Эдвард натянул улыбку, за которой всё же проглядывала лёгкая обида.

— Хорошо, — пожал он плечами. — Надеюсь, что в итоге вы хорошо провели время, мисс Арт. Я понимаю, что вы скоро уезжаете… Так что всего лишь хочу сказать, что был рад встрече.

— Я тоже, — прошептала Хелена, отводя взгляд.

Она уехала, никому ничего не говоря…

* * *

Санаркс встретил Хелену блестящими на солнце синими крышами замка. Шпили упирались в чистое весеннее небо, высоко поднятые флаги трепетали под порывами свежего ветра. Заходить внутрь не хотелось, но на лестнице показалась мадам Берроуз, и Хелена вздохнула.

— Мне сообщили о вашем прибытии, миледи, — сказала гувернантка. — И вашей матушке тоже. Она желает видеть вас за ужином.

Хелена удивлённо посмотрела на неё. Ужин… Она прибыла даже позже, чем рассчитывала. Время пролетело слишком неожиданно, и несколько часов разницы между Нефритом и Санарксом поглотили, казалось, половину дня.

— Я хочу переодеться, — заявила она. — Мама подождёт.

Вскоре одетая в бледно-голубое клетчатое платье Хелена спустилась в обеденную залу, где ждали мать и — неожиданно — сэр Рейверн.

— Доброго вечера, — Хелена улыбнулась.

— Здравствуй, Хели, — сказала мадам Арт, окинула дочь оценивающим взглядом и осталась довольна. — Ты, должно быть, заметила сэра Элжерна. Теперь он иногда будет ужинать с нами. Он пытался отказаться, но я настояла.

Сэр Рейверн поднялся со своего места — напротив мадам Арт, место короля оставалось свободным — и помог Хелене придвинуть стул. Она посмотрела на него с недоверием, но потом пожала плечами и усмехнулась:

— Если он будет так же придвигать мне стул, то пусть.

— У вас необычно хорошее настроение после бала, мисс. Вам понравилось на Нефрите? — поинтересовался сэр Рейверн, возвращаясь на место.

Хелена изобразила задумчивость, а затем весело глянула на мать: о, та будет поражена, когда услышит!

— Да. Там было весьма неплохо.

Они обменялись с мадам Арт взглядами, и та, приложив руку к груди, возвела глаза к потолку.

— О небо! Спасибо, что моей дочери хоть что-то нравится в этой жизни!

Хелена хмыкнула. И какое-то время они просто молча ужинали. Она ковырялась вилкой в салате, понимая, что не сможет съесть сейчас даже его; изучала неожиданно интересные узоры на тарелках — листья каких-то растений сплелись в один большой венок — и думала о том, что ей должно быть всё равно, с чего вдруг мать позвала сэра Рейверна к ним за стол.

Навязчивые предположения прервал голос мадам Арт.

— Я, конечно, рада, милая, что тебе понравилось на Нефрите, но мне нужно немного испортить тебе настроение.

— Как будто это что-то новое… — вздохнула Хелена и подняла на мать глаза.

Та выглядела немного взволнованно, хмурилась, но поджимала губы так, словно была не уверена.

— До меня дошли слухи, Хелена, — начала она, и Хелена стала перебирать, какие из слухов сумели долететь до материнских ушей так скоро, — что ты неплохо проводила время в компании принца Керрелла… Ты ведь понимаешь, что они…

— Мама, — Хелена перебила её, глядя прямо в лицо, и взгляд её при этом был совершенно спокоен. — Я знаю. Между нами ничего нет. За кого ты меня принимаешь? Я бы не стала пытаться заигрывать с Керреллами.

Это была не совсем правда. Она могла бы. Было бы забавно попробовать отыграться на Эдварде за его брата, тем более что он сам был слишком очевидно не против. Но она не хотела. Отчего-то он казался слишком милым и