меня беспокоило другое — что с ним? В своём ли он уме? И насколько это серьёзно?
— Ты хочешь узнать, почему я тебя искал? — спросил я, сменив суровый тон на добродушный. — Знаешь, что случилось? Ты вышел из квартиры, забыв закрыть дверь за собой. Сосед это заметил и вызвал полицию, и потом мы тебя стали разыскивать. Мы намеревались подать сообщение «пропал человек». Через пару дней твой портрет висел бы на всех столбах в Бруклине.
Выслушав эту историю, отец усмехнулся.
— Тогда я бы стал звездой Голливуда.
— О, да, и получил бы «Оскар» за лучшее исполнение роли «пропавший без вести». Скажи, зачем ты ждал открытия банка? — спросил я по-прежнему ласковым, едва ли не сахарным голосом.
Отец некоторое время сидел, глядя перед собой.
— Сын, ты разве не понимаешь, что скоро произойдёт?
— Что?
— Вот-вот начнётся хаос, вот что! К власти придут фашисты, неважно, как они себя будут называть — левыми, правыми или патриотами. И как всегда, во всём окажутся виноватыми евреи. Такое в истории случалось не раз. Поэтому нам к этому времени нужно хорошо подготовиться, чтобы под рукой всегда были наличные деньги. Банкоматы скоро будут пусты, понимаешь?
Я не сводил с него глаз.
— Сегодня утром я хотел взять в банке двадцать тысяч долларов. Причём я хотел попросить, чтобы мне дали мелкими купюрами, потому что во время хаоса никто не будет брать крупные, опасаясь подделки. А сейчас из-за очередей в банк попасть почти невозможно, всем нужна наличка, ведь я не один такой умный, поэтому туда нужно прийти пораньше. Теперь понял?
Я молча кивал, пытаясь осмыслить всё сейчас услышанное.
Отец поднялся и подошёл ко мне. Он насторожённо покосился на меня и поёжился, будто от холода. Затем неожиданно наклонился ко мне так близко, что я на своём лице уловил его частое дыхание. Взял меня за руку и залепетал:
— Бен, сынок, сынок. Сейчас я тебе во всём признаюсь. В последнее время я страдаю сильной бессонницей, меня душат кошмары, преследуют тяжёлые воспоминания. Мне стали являться мои давно умершие родители, мне даже порой кажется, что я слышу их голоса. Я думаю о войне и уничтожении евреев. Я стал часто думать о Боге, хотя ты же знаешь, что я в Бога не верю… — он вытер рукой лоб, на котором выступили мелкие капли пота. — А ещё в последнее время у меня часто кружится голова, поэтому я и машину стараюсь водить как можно реже. Я не хотел тебе говорить об этом, чтобы ты не переживал из-за меня. Я не хотел, чтобы ты бы меня посчитал психом…
Таким — возбуждённым, слабым, отчаянным, — я его никогда не видел. Мне стоило больших трудов его успокоить и уложить в кровать, дав перед этим снотворное. Дождавшись, пока он уснул, я тихо вышел.
* * *
По дороге домой я размышлял об этой ситуации. Мне нужно было время, чтобы обо всём спокойно подумать. Как же я не заметил, что отец на грани нервного срыва? Понятно, что из-за пандемии он под сильным стрессом, как и многие старики. Они — в изоляции и охвачены страхом смерти. Но я был уверен, что отец с этим справится. Оказалось, я ошибался. А-ах!
Моё внимание привлекла какая-то птица, парившая высоко в небе. Птица стала быстро снижать свой полёт и вскоре летела едва ли не рядом со мной, стараясь не отставать, хотя моя машина мчалась на высокой скорости. То и дело отрывая взгляд от дороги, я вглядывался в неё, пытаясь понять, что это за птица. Вдруг птица приблизилась вплотную и ударила в стекло своим клювом.
«А-а!» — открыв глаза, я резко дёрнул руль и со всей силы нажал на педаль тормоза. Машину бросило в сторону и вынесло на газон у шоссе. Переведя дыхание, я понял, что заснул за рулём. И мог бы сейчас запросто разбиться.
Выйдя из машины, я обошёл машину вокруг, осмотрел, нет ли на ней свежих вмятин или царапин. Затем посмотрел на небо в редких тучах и на бледный месяц, угасающий в лучах рассвета. Я увидел тёмную птицу в небе, улетавшую куда-то. Её крик «Кии-иии-aрр!» достиг моего слуха. Птица становилась всё меньше и меньше, превратившись в маленькую точку, и в конце концов вовсе исчезла.
* * *
На следующий день я собрался отвести отца к психиатру, чтобы тот выписал ему какие-нибудь успокоительные таблетки. Я даже предложил ему пожить у него некоторое время. Однако отец отказался от всех моих предложений. Сказал, что у него есть другой план, он хочет попробовать «что-то другое».
— Что-то другое? Что же?
Отец скривил лицо и произнёс с некоторым смущением:
— Женщина.
— Папа, о чём ты говоришь?
— Fuck! Мне нужен хороший fuck. Вот о чём я веду речь.
— Ты считаешь, что хороший fuck тебе поможет? — спросил я, наморщив лоб. Я всё ещё подозревал, что он шутит или же это у него продолжается вчерашний бред. К тому же мне было неловко обсуждать с отцом такой «деликатный» вопрос.
— Я знаю, что говорю, — сейчас отец принял вид человека, который утвердился в своём решении.
— И как ты себе это представляешь? — спросил я после недолго молчания. — Как ты найдёшь себе такую женщину? Я уверен, что все стриптиз-клубы закрыты. Я слышал, что многие проститутки оставили своё ремесло из-за опасности заразиться ковидом. Они сидят по домам и получают пособие по безработице.
— Я найду способ. Посмотрю объявления в некоторых газетах или по телевизору.
— Говорят, что теперь цены на секс-услуги взлетели до небес, — я всё ещё пытался отговорить отца от исполнения этого плана.
— Не переживай, я найду такую, которая возьмёт с меня недорого, по-божески.
Я задумчиво почесал свой затылок.
Я сомневался, что из этой авантюры получится что-то путное, и продолжал бы отговаривать его. Но я также знал, что мой отец был слаб на женщин, и, если говорить откровенно, он был очень силён в сексуальном отношении. Помню, как ещё в моём детстве по ночам я слышал разговоры родителей в соседней спальне, когда мама жаловалась на его высокую сексуальность, что ей было явно в тягость. Потом о том же самом простодушно признавалась мне и его вторая жена так, что мне выслушивать об этом было крайне неловко.
Может, отец прав? И всё можно решить таким простым «натуральным» способом?
— Окей, дэд, поступай так, как считаешь нужным.
И, как говорится, мяч покатился. Через несколько дней отец позвонил мне и попросил некоторое время к нему не приходить. А приблизительно через неделю он объявился: позвонил
