приключения, она разволновалась и даже всплакнула, описывая те ужасы, которых насмотрелась в полицейском морге. Более сочувственный Дмитрий вызвал горничную с валериановыми каплями. Пока их лили в рюмку из розоватого стекла, и уговаривали Женю выпить, Иван мрачно мерил шагами гостиную.
– Вы рассмотрели нападавших, Евгения Александровна? – наконец спросил он. – Смогли бы узнать?
Женя молча кивнула. Конечно, за два раза она успела рассмотреть нападавших. По крайней мере, двое их них участвовали в ее собственном похищении, о чем Лукашиным она не сказала.
– Похожи они на обычных бандитов?
– Я так редко вижу обычных бандитов, что не рискну сравнивать, – сказала Женя. – Оборванцами, во всяком случае, они не были. Может быть, мастеровые…
– А как насчет революционеров? – у Дмитрия разгорелись глаза. Похоже, история произвела на него впечатление. – Возможно, они перешли к активным действиям? Стреляли в градоначальника… Возможно, они хотят выкуп за Вольфа?
– Кто у нас якшается с революционерами? – задумчиво произнес Иван.
– В гимназии есть кружок. Телеграфист со станции иногда листовки печатает, да Поливанцев все носится с идеями коллективного хозяйства!
– Поливанцев? – переспросил Иван – Ему-то зачем?
– Он съездил в Европу и решил, что в Российской империи не те методы хозяйствования. У себя в имении он внедрил европейские методы, а для всех остальных он предлагает революционные.
– Я был о нем лучшего мнения! – сообщил Иван. – В следующий раз не сяду с ним играть. Но, если все-таки не революционеры, а просто бандиты? Кто у нас знаком с Яшкой-цыганом?
– Да все его знают! Половина наших с тобой рабочих его лучшие друзья! А хорошо было бы с ним встретиться! – задумчиво продолжал Иван. – Вот бы кто свел…
– Да кто ж тебя сведет, если: рабочие сейчас злые,.. – Дмитрий внезапно замолчал и уставился на Ивана. Иван крутил ус и столь же внимательно смотрел на брата. Какое-то время в комнате было тихо, потом Женя не выдержала:
– Какие прогнозы насчет забастовки, долго она продлится? Как ваш папенька полагает?
– А папенька в отъезде. Насчет сырья хлопочет, – сообщил Дмитрий. Иван оставил в покое усы, зато принялся покачиваться с каблука на носок и что-то напевать под нос.
– И что же, большие убытки будут, если удовлетворить требования рабочих? – не отставала Женя.
– Да, как сказать! Если потом сахар продать с толком, так и перекрыть можно?! – Дмитрий смотрел на брата с надеждой.
– Да, а потом папаня вернется и так нам перекроет по шеям!
– Так это он потом сделает. Вань, ну что ты ломаешься, как сдобный пряник?! Когда еще удается поразвлечься! Может, и в самом деле, Вольфу подсобим?
51
Поскольку сам владелец сахарного завода Георгий Лукич Лукашин был в отъезде, воспрепятствовать успешному завершению забастовки он никак не мог. Иван, как старший, вызвал к себе представителей рабочего комитета и подписал бумаги об увеличении заработной платы рабочим завода на десять копеек. Что касается увольнения мастера, Лукашины предложили компромиссный вариант: отец пострадавшего паренька взыскивает с мастера расходы на лечение сына. Обрадованные неожиданной уступкой администрации представители рабочего комитета особенно упираться: не стали. Взамен за подъем зарплаты Иван попросил рабочих раздобыть адреса явочных квартир городских революционеров обеспечить встречу с людьми Яшки-цыгана.
Поскольку Женя покидать территорию Лукашиных не собиралась, братья вынуждены были пригласить ее к завтраку, за которым говорили, в основном, о внезапном исчезновении Утицына. В Улатине ходили об этом самые загадочные слухи. Поскольку изобретатель исчез вместе со своим аэропланом, местные обыватели делали самые фантастические предположения о том, что Утицын вылетел в Санкт-Петербург на встречу с государем императором. Нашлись даже очевидцы, лично наблюдавшие взлет биплана, на котором кроме Утицына находился еще и шеф городской жандармерии господин Деневой. Именно поэтому убийством градоначальника, дескать, занимается не жандармское управление, как положено, а полиция. Господин Деневой должен был ходатайствовать о придании изобретению Утицина статуса военного, и о строительстве в окрестностях Улатина завода по производству военных аэропланов.
Всю эту чушь Женя выслушала с большим интересом и даже, в свою очередь добавила масла в огонь, высказав предположение, что Утицин, очевидно, вылетел за границу. Иван и Дмитрий с жаром погрузились в прогнозы относительно будущего воздухоплавания. Иван считал, что будущее – за управляемыми воздушными шарами, Дмитрий же считал, что в будущем просто научатся временно отключать гравитацию. Когда Женя робко заикнулась о возможном использовании, методик, описанных в народных сказках: «обернулся соколом и взлетел», братья ее безжалостно высмеяли.
Плодотворный обмен мнениями был прерван появлением представителя стачечного комитета, который во-первых сообщил, что людей Яшки-цыгана в городе нет уже около двух недель, в связи с чем городские преступления ограничиваются в основном, пьяными драками. Яшка отбыл в вояж к теплому морю с большей частью своей шайки, а уцелевшее звено навещает более крупные, чем Улатин города. Что касается революционного движения, то местные его представители слегка ушли в тень, из-за приезда боевиков из Санкт-Петербурга, скорее всего и устроивших убийство градоначальника. Один из столичных пытался повлиять на ход забастовки, присоединив к экономическим еще и политические требования, но рабочие сахарного завода вытолкали его взашей. Они опасались, чтобы забастовка не переросла в вооруженное столкновение с властями, как раз накануне осеннего сезона, когда многие рассчитывали хорошо заработать. В заключение, представитель рабочего комитета предоставил список квартир, где обычно заседали революционеры.
Обрадованные Лукашины поднесли доносчику стаканчик и пообещали лично ему набавить к зарплате еще пару копеек.
– Ну, что же, теперь в полицию? – спросил Иван, но Дмитрий яростно замотал годовой.
– Зачем полиция? Развезет только дело да еще спугнет бандитов! Давай возьмем егерей да и прокатимся по квартирам сами!
– А, если у них бомбы? – спросил более осторожный Иван. – Все ж таки, столичные! Как бы они Вольфа не убили во время штурма!
–Господа, – вмешалась Женя, – у меня есть скромное предложение!
52
По центральной улице города катила три извозчичьи пролетки, набитые людьми… "Лукашины гуляют!" – а завистью говорили обыватели, глядя на набитую веселыми барышнями первую пролетку. Во второй сидели сами братья, а из третьей неслись звуки гитары, там сидели цыгане из пивной Ечипанова и пара мрачных лукашинских егерей.
«Сейчас напьются и на охоту поедут!» – со знанием дела сказал булочник разносчику. «Известнее дело: баре!» – поддакнул той.
Грохоча по мостовой, промчались пролетки через центр и свернули в предместье. Вспугивая грязных кур, подлетели к крошечному домику, остановились. Из первой пролетки высыпали барышни, со смехом, с шутками устремились к двери и остановились: двери, не было. Дверной проем с закопченным косяком открывал внутренность дома, откуда явственно тянуло гарью.
Женя, стоявшая в
