и сразу подались от конуры, где дремал цепной пёс, пересекли переулок и вывернули к двухэтажному бараку, который опознали по фотографиям. Одно из его окон показалось чуть светлее, но не целиком, а частично, будто кто-то ещё совсем недавно прижимался к стеклу изнутри, и от греха подальше я решил зайти с задов.
Там Герасим подсадил меня, и я перескочил через забор, присел, огляделся, отпер калитку. Петли едва слышно скрипнули, напарник скользнул ко мне, и мы пересекли глухой дворик с непонятным сараем, натянутыми меж вкопанных в землю стоек бельевыми верёвками и нужника, подобрались к двери чёрного хода.
В голове чем дальше, тем сильнее пекло, и поскольку особой нужды в тепловидении больше не было, я перенацелил ясновидение на отслеживание энергетических аномалий. И — ничего!
Странно? Ещё как! Мы ведь оператора в оборот взять должны!
Неужто он постановкой сигнальной конструкции не озаботился?
Как-то мне в это не верилось.
Дверь оказалась заперта на засов, я справился с ним в один момент, заодно погасил скрип ржавых петель, осторожно шагнул через порог и весь обратился во внимание. Смотреть в тёмном узком коридорчике было не на что, так что прислушался, принюхался, постарался ощутить малейшие искажения энергетического фона. Снова — ничего.
Нет, кто-то храпел за стеной, пахло табаком и прокисшими щами, но никакого намёка на оператора уловить не удалось. Как бы он не съехал. Как бы его уже не взяли!
Герасим похлопал меня по плечу и указал пальцем вверх, я кивнул и начал подниматься на второй этаж. Там вновь надолго замер, потом неуверенно шагнул вперёд и снова остановился. Что-то было не так.
Да! Наконец-то!
На меня будто ледяным сквозняком повеяло! И не сквозняком даже, а будто холодное дыхание накатывало и отступало, накатывало и отступало! Кто-то виртуозно работал со сверхсилой, оперируя буквально долями джоулей, и этот кто-то определённо находился в нужной нам квартире.
Я попытался разобраться в этом непонятном воздействии, но не смог и дал знак напарнику отступить обратно на лестницу.
— Что такое? — шепнул он мне там, выслушал путанные объяснения и уточнил: — Сюда-то воздействие не дотягивается?
— Точно нет. Но к двери квартиры подойти не получится.
Герасим неопределённо хмыкнул.
— Разберёмся!
Какую он технику задействовал, я не разобрал — надо понимать, было это нечто диагностическое, и при этом активного воздействия почувствовать не удалось, разве что порождаемая самим Герасимом энергетическая аномалия, едва уловимая до того, стала ощущаться куда явственней, сделалась резкой и нестабильной. Ладно хоть долго это не продлилось, уже пару минут спустя мой напарник прекратил водить перед собой руками и открыл глаза.
— Хитро придумано, — заявил он после этого.
— Что это?
— Полуавтономная сигнальная конструкция, завязанная напрямую на энергетику оператора. В сочетании с техникой «Двойного вдоха» почти не расходует сверхсилы и потому не фонит.
— А что отслеживает?
— Да что угодно! — развёл руками Герасим. — Температуру, изменение давления, энергетические аномалии. Нам её не обмануть, для этого понадобится весьма продолжительный анализ уязвимостей.
Я беззвучно выругался. Если рванём напролом, то пока вынесем одну дверь, пока выбьем другую, оператор точно проснётся и успеет сигануть в окно. А даже если и не успеет — всё одно нашумим. Тогда про обстоятельный обыск придётся забыть. Тогда непонятно даже, сумеем ли вовсе материалы отыскать.
Должен быть другой путь!
— Подожди, подожди, подожди… — задумался я, потирая пальцами переносицу. — Напрямую на внутреннюю энергетику завязана, говоришь? В обход экранов и заземления? А если разрядом шарахнуть?
Герасим покачал головой.
— Не выйдет. Там наверняка на входе фильтры стоят, которые только низкоуровневые сигналы пропускают.
Я хмыкнул.
— Дай-ка сам посмотрю…
— Только недолго. — Герасим оттянул рукав куртки и взглянул на фосфоресцирующие стрелки хронометра. — Через два часа мы должны быть в банке.
Ничего отвечать я не стал по той простой причине, что торчать здесь всё это время и не собирался — слишком высок был риск того, что в коридор выйдет по нужде кто-нибудь из жильцов. Проще уж будет попытку лихого кавалерийского наскока предпринять.
Я вернулся к границе сигнальной конструкции, встал так, чтобы остаться вне досягаемости едва уловимых энергетических колыханий, сосредоточился на них, отрегулировав должным образом ясновидение и силу заземления.
Накат-откат. Накат-откат. Накат-откат.
Хитро придумано.
Колыхание шло не в такт сердцебиению, больше это походило на дыхание — будто воздух изо рта вырывается, а потом обратно втягивается, размеренно и стабильно.
Я опустился на пол, скрестил ноги и погрузился в медитацию, начал подстраиваться к этому ритму в полном соответствии с рекомендациями по отслеживанию состояния внутренней энергетики собеседника, попытался ощутить спавшего за несколькими стенами человека.
Вдох-выдох. Дышишь в такт.
Вдох-выдох. Толкнуться мыслью.
Вдох-выдох. Скользишь через барьеры, экраны и щиты.
И при этом никакого активного воздействия, одно лишь ясновидение — если угодно энергетическая эмпатия.
Как ни странно, помогла чуждость гармонии Эпицентра. Ритм источника-девять после нескольких подряд входов в резонанс был силён во мне как никогда, вот я и ощутил некую шероховатость, начал ориентироваться уже на неё — будто резкость объектива подкручивал, в попытке отследить параметры тех самых фильтров, о которых толковал Герасим. Результатом стали приступ мигрени, жжение в голове, тошнота и судороги.
Но — отследил!
Когда гармония Эпицентра стала буквально резать по живому, я усилием воли отгородился от неё, открыл глаза и смахнул выступивший на лице пот. Герасим тут же подступил ко мне и принялся стучать пальцем по циферблату хронометра.
— Полчаса! — едва слышно выдохнул он. — Ты на полчаса завис!
Даже так? Впрочем — неважно. Главное, что дело в шляпе.
Одно лишь отслеживание состояния чужой энергетики и каналов её связи с внешним фоном отнюдь не приравнивалось к выявлению уязвимости чужой сигнальной конструкции, да только я неспроста изучал деструктивные искажения — опять же за время дежурств в палате интенсивной терапии худо-бедно набил руку на дистанционном воздействии.
— Готовься! — хрипло выдохнул я, поднимаясь на ноги. — Думаю, я его достану!
— А защита?
Я лишь выставил перед собой открытую ладонь. Энергетические фильтры были настроены на пропуск низкоуровневых сигналов, и пусть лучшее деструктивное воздействие — это то, которое на куски разнесёт голову жертве, но иной раз сгодится и булавочный угол. И не укол даже — просто капля яда.
Несколькими глубокими вдохами я вернул себя в состояние былой отрешённости, сфокусировался на гармонии Эпицентра, в очередной раз оценил пропускную способность брешей в заземлении жертвы и на чужом вдохе толкнулся
