пару мгновений мы уже оказались полуголыми у стола. Она смотрела на меня жаждущим взглядом. На секунду мне показалось, что у нее змеиные глаза, но мне было не до очередных галлюцинаций. Руки скользнули ниже ее живота, и я принялся ласкать девушку, целуя ее. Дальше мое сознание полностью покинуло меня, и я отдался животным инстинктам. Я не считаю, что это было правильно с моральной точки зрения, но кого волнует мораль в такие моменты?
Через энное количество времени мы кончили с этим делом. Оба были истощены, но довольны. Сознание постепенно возвращалось, пока я одевался.
— Так как тебя все-таки зовут?
— Рененут, для друзей Рина, но тебе я знакома по своему прозвищу, я Змея, приятно познакомиться, Давид, — она улыбнулась, и я увидел, как у нее в сумке что-то блеснуло. Пред глазами сразу предстала картина, где она втыкает мне в плечо нож. По телу пронеслась дрожь и боль.
— Так это ты та сука! — крикнул я и в то же время почувствовал, как адреналин разливается вместе с кровью по всему телу, а на лбу проступает пот. Поразительно как быстро могут менять чувства человека: за этот вечер я испытал горечь, скорбь, радость, страсть и гнев.
— Ну почему же сразу сука, дорогой Давид, что же ты так категоричен со мной? Сладкий, разве я, по-твоему, хотела все это делать? Ты разве не видишь, как я была нежна с тобой? А то, что произошло тогда, так это был просто приказ от Кукловода. А отказать я не могла, а то пришлось бы мне даже хуже, чем тебе, но не волнуйся, я никому не скажу, что ты остался жив, все и так почти уверены в этом. А теперь давай тихо разойдемся и все, хорошо?
Мое сознание снова помутилось. Я видел перед собой уже не прекрасную девушку, а мерзкую семиглавую гидру. Мне предстояло, как и Гераклу отрубить ей голову. Я чувствовал, как контроль над телом переходит к другому мне, последнее, что успело сделать мое сознание был звонок Амикусу, который я сразу сбросил. Дальше все в тумане.
Наказание
Пришел в себя я спустя мгновение, по крайней мере, мне так показалось. Очнулся я на базе, все в том же медпункте. Чувствовалось легкое дежавю. Рядом с моей койкой на раскладном стуле сидела Марго. Она не сразу заметила, что я пришел в себя, — все ее внимание было занято каким-то глянцевым журналом.
— Я чувствую себя Иисусом, — произнес я хриплым и уставшим голосом, усмехнувшись. Несмотря на то, что длительное время я как бы отдыхал, ощущение было, будто меня переехал «КамАЗ», может даже не один раз.
— Все-таки живой? Победа, Умбра проспорил сотку.
— Вы ставки делали на меня? Не самое этичное занятие.
— Без обид, но это реально интересно, ты очень живучий. Только, пожалуйста, больше так не делай. Почти сутки в отключке был. Что с тобой происходит?
— Да если бы я знал, — слова отдались какой-то новой болью где-то в глубине тела, мне даже показалось, что это заболели остатки души. «Душонка заболела?» — с насмешкой спросил голос в голове, и я провалился в сознание.
Теперь мы находились в одной из десятков аудиторий моего университета. Она не была чем-то примечательна, самая обычная аудитория: множество парт, которые поднимаются все выше по мере удаления от большой меловой доски и учительский стол, который, словно алтарь, стоял по центру пространства между доской и первыми партами.
Мой же собеседник теперь предстал передо мной в другом теле, однако его лицо было все также размыто и теперь я уже не знал на кого он похож.
— Нет у меня души, — прошипел я, скрипя зубами, а он на это лишь рассмеялся.
— Конечно, конечно. Именно поэтому мне приходится уже в который раз спасать твою задницу от смерти, да? Нет, это потому, что ты слабак, который ничего не может сам, кроме как девчонок трахать.
Я не мог видеть его лица, но готов был поклясться, что этот мудак улыбается. Гнев переполнял меня, и я почувствовал, как пульсируют вены на лбу.
— Кто ты, мать твою, такой?
— О, наконец-то правильные вопросы, да вот только рановато для этого. Давай лучше поговорим про то, насколько ты ничтожен, — он засмеялся, а аудитория, казавшаяся пустой, подхватила его. Я больше не мог терпеть это. Как кто-то в моем же сознании может унижать меня. Я сделал шаг, и он исчез. «Ты слишком вспыльчивый, а, кстати, тебя уже заждались», — послышалось вдруг ото всюду и из неоткуда сразу. Холодные руки коснулись моей головы и… Щелчок, боль пронеслась волной по моему телу. Я пришел в себя.
— О, очнулся, наконец-то! — услышал я от Марго. Мои руки машинально потянулись к шее и, убедившись, что все в порядке, вернулись в привычное положение.
— А? Что ты имеешь в виду?
— Да ты подвис на минуты три, просто в одну точку втыкал.
— Задумался просто, — соврал я и несколько неловко улыбнулся. Мое сознание начинает все сильнее и сильнее уходить из-под моего контроля, что, конечно же, не хорошо. Но это сейчас не так важно.
— Так, а что случилось-то пока я был в отключке?
— Ну, смотри. Амикус нашел тебя и Рененут в гримерке, вы оба были без сознания, ему это показалось странным, и он сначала даже не понял, что произошло, но решил забрать и тебя, и ее. Позже, по приезде сюда тебя отправили в медпункт, а ее в допросную — она очнулась еще по дороге. Особого сопротивления не оказывала, но сказала, что хоть что-то расскажет только тебе лично, не понимаю ее мотивов, однако работаем с тем, что имеем, поэтому идем сначала к Амикусу, отчитаемся, что ты жив, а после уже в допросную, если готов, конечно.
Мне потребовалось где-то с полминуты, чтобы переварить информацию. Мне каким-то образом удалось вырубить Змею, так еще и быстрее, чем пришел Амикус, кажется, что это и есть тот защитный механизм, и именно с ним я говорил только что.
«Десять очков Гриффиндору! А ты не настолько глуп, как я думал, хотя все равно ты не так умен, как твой брат. Ничтожество», — внезапно раздалось у меня в голове. Я не знал, что ответить, и лишь, прикусив губу, поднялся с койки, после мы с Марго направились к главному детективу.
После буквально пятиминутной нотации и дружеского подзатыльника Амикус все-таки отпустил меня в допросную. Змея была там, она выглядела так, словно с нетерпением ждала нашу встречу.
— Ты наконец-то пришел, Давидик, — произнесла она
