и отправила меня к директору.
— Да, она грымза еще та, — согласилась Мара. — И что директор?..
— А что он?.. Посмотрел, говорит: «Это ты Аня?..» Я же, когда олимпиаду по математике писала, к нему ходила за консультацией. Я говорю: «Я». Он говорит: «Это ты кидаешься пирожками в столовой?» Я говорю: «Нет, я эклерами кидаюсь». Ну, он меня и отпустил и сказал больше так не делать.
— Про удар в Коляна никто не заметил, по-моему…
— Да кому он нужен! — воскликнула Аня. Марина засмеялась, вспоминая конопатого неудачника дня.
— Надо было сказать директору, что это была драка футбольных фанатов, он бы еще быстрее отвязался, — запоздало посоветовала Мара.
— Да… То есть, да?.. А, ну он же фанат у нас.
— За ту же команду болеет, что и я. Сказала бы, что своих защищала.
— Да, надо было. А ты что, правда, футболом интересуешься?
— Да, — Марина кивнула. — А что?
— Не, ничего. Просто слышала, как наши парни говорят…
— Лучше не слушать…
— Это точно.
— Мне повезло учиться в классе, где все болеют за другие клубы.
— Зато директор… А ты за какой?..
Марина произнесла знакомое название.
— Близость «Лужников» действует, — она пожала плечами. — Шутка, конечно.
— А, точно, я видела, как фанаты у нас во дворе после матча пьют, — вспомнила Аня. — А я только эту команду и знаю…
Марина спрятала улыбку в прищуренных европейских веках.
— Слушай, — вдруг посерьезнела она. — А я ведь и не знала, что ты с Гошей встречалась…
— Недолго совсем.
— Я — дура.
— Не думаю, что твой вывод обоснован фактами.
— Нет, я полная дура. А что, все так и вправду было… у него на вечеринке?..
— Да. То есть, вообще-то, я это придумала. Но получилось натурально.
— Что? — Марина выпучила глаза. — Ты… наврала такое?..
— Ну а что?.. Ложь во спасение… — миролюбиво взмахнула ресницами Аня.
— Блин!..
Разговаривать дальше было нельзя. До самого двора девчонок прорвало. Они ржали, перекидываясь междометиями.
* * *
Ну а в этот день Мара отложила в сторону свои принципы, да и собственноручно воспроизведенный роман жизни забросила на верхнюю полку заваленного книгами и пылью шкафа…
Проснувшись в своей кровати и не открывая глаз, Марина попробовала оценить ситуацию. Ее рука с осторожность пробралась под одеяло и легла на желудок. Александр подавляет бунт в Македонии… Не иначе, если там кто-то бунтовал вообще. Мара решилась пошевелиться и присела в кровати. Тело противно дрожало слабостью, казалось, чувствуется, как организм изнутри воняет перегаром.
Убедившись, что ничто ей более не угрожает, Марина осторожно, как ювелир, сползла в кровати, пытаясь найти тапочки.
— Твою… — прошептали засохшие губы.
Добившись успеха, она засунула ноги в фиолетовые топотушки и, переборов себя окончательнее, чем Александр завоеванные страны, встала и направилась в ванную. В коридоре Марина благословила тот факт, что дома, и это в воскресенье-то, никого не оказалось. Видать, мама решила пойти на рынок али еще куда-нибудь в нужное место…
Стоя перед раковиной и слушая, как бесцельно льется в трубу вода, Марина припомнила проведенную в санузле ночь. Несчастный белый друг стал сегодня самым близким ее товарищем. И кто мог подумать, что ее так разберет от этого вина. Может, не надо было с пивом мешать? Или гнали его где-нибудь в подвале. Кто теперь поймет.
Умывшись противно леденящей водой, Мара уже бодрее зашагала в кухню. Хорошо, что мама ничего не заподозрила. То есть маме где-то в шесть утра она заявила, вываливаясь из ванны зеленая, как мексиканская сопля, что отравилась колбасой. Возможно, тоже мексиканской. Мама вроде поверила. А может, смирилась…
«Больше никогда не буду… Столько пить…» — проговорила про себя Мара, садясь на табуретку и приваливаясь к стене. Подобные заверения обычно помогали заключить с организмом временное перемирие.
Найдя глазами чайник, Марина встала и налила его водой, после чего, водрузив греться, плюхнулась обратно к стеночке. Голые ноги вытянулись, скрещиваясь на полу тапочками. Мара задумалась, подпирая щеку ладонью.
Вода в чайнике забурлила, оставляя на шкафу маленькие капельки жидкости. Марина вздрогнула, перепугавшись зазвеневшего над ухом телефона.
— Алло?! — вскрикнула она в трубку.
— Наконец-то, елки — зеленые моталки, это она! — послышалось на том конце. — Ты где была?!
— Анька, привет! — обрадовалась Марина слышать знакомый голос.
— Привет! — ответили ей взбудоражено. — Куда ты запропастилась?! Я тебе все утро звоню!..
— Я спала!.. Только проснулась.
— Самка ленивца ты!.. Сколько можно дрыхнуть?..
— Я просто полночи с унитазом обнималась…
— Опять?!..
— Не опять, а снова. Чертов желудок. Лучше б у меня башка болела с перепоя…
— Ага! От нее хоть аспирин помогает. Мне помог с утра, — согласилась Аня.
— А сколько времени-то?.. — Марина взглянула на циферблат микроволновки, но там зиял ноль. Видимо, опять вчера свет вырубали.
— Два часа дня!..
— Ух ты… я перебрала сегодня.
— Во всех смыслах! — без укора заметила Аня. — Чего там твоя мама?..
— А чего она?.. — не поняла Мара.
— Что она от тебя хотела?
— А что она от меня хотела?..
— Блин! — Аня переложила трубку на другое ухо, поправляя копну темных волос. — Что ты тормозишь?.. Я спрашиваю, чего она тебя вчера вызвонила домой в половину первого ночи?!..
— Что?.. — Марина выпучила глаза. Она встала со стула и, дотянув телефонный провод до чайника, стала заваривать себе кофе. — Мне мама вчера позвонила?..
— Ты чего, совсем ничего не помнишь?!.. Что с тобой такое случилось от этой чертовой коллекционной подделки?
— Я, правда, не помню… Блин, первый раз со мной такое, — призналась Марина обескуражено.
— Нам же вчера весь кайф обломали!.. На ночь глядя твоя родительница позвонила и сказала, чтобы ты, уже пьяная в зюзю, шла домой! Совсем не помнишь, что ли?..
Ложка с верхом опрокинулась через край чашки с футбольной эмблемой. Марина умолкла на том конце провода.
— Твою … А ведь и правда, — вдруг осенило хозяйку разума.
— Хвала волосатым ногам!..
— Ноги хоть и волосатые, но бегают быстро, — возразила Марина, припоминая футбольную тему. — Точно, я вспомнила, она позвонила мне и сказала, чтобы я срочно шла домой, — Марина залила кофе кипятком и полезла в холодильник. — Я что-то ей возражала, но она будто зациклилась: иди да иди!.. Я и пошла… — Марина вытащила пакетик сливок и выяснила, что там три капли. — Блин… — она не любила черный кофе. Пакет полетел в мусорку.
—
