Маленькими осколками калейдоскопа в голове мелькают кадры моей жизни: дом, тренировки, пары, выступления... Они также двигаются, сменяя друг друга, и кардинально меняют цвет моей жизни: с белого на черный…
Слышу свое имя, звучащее как-то далеко, а потом ощущаю толчок под ребро.
– Просыпайся! Лекция закончилась.
Вздрагиваю, размыкаю закрытые глаза и, заторможенно смотря на Оксану, понимаю, что я все-таки уснула.
Она взглядом делает мне самовольную трепанацию черепа, на которую я не давала согласия, и я, чтобы прекратить этот произвол, отворачиваюсь и убираю ручку и пустую тетрадь в сумку.
– Ася! – возмущенно зовет меня подруга, и мне приходится снова встретиться глазами с девушкой.
– Колись, у тебя кто-то появился?
Растерянно моргаю. С чего она это взяла?! И уверенно отрицаю:
– Нет у меня никого.
– А кто тебе ночью мешает спать?!
Краснею, вспоминая, чем на самом деле я занимаюсь по ночам, и снова отворачиваюсь, бросая:
– Не придумывай. Я нервничаю перед маминой операцией. Вот мне и не спится.
– Купи себе Афобазол, – явно поверив мне, словесно выписывает рецепт Оксана и тянет за собой.
– Пойдем пока большой перерыв перекусим в кафешке. У меня желудок уже к позвоночнику прилип.
Киваю и позволяю себя увести.
Сидя в вагоне метро, я размышляю о своей кардинально изменившейся жизни, о своих трещащих по швам убеждениям и незаметно для самой себя начинаю размышлять о том, какими качествами должна обладать идеальная танцовщица стриптиза. Быть пластичной, красивой, но естественной?! С искрой в глазах, уверенной и бесстрашной?! Разговорчивой, интересной, но ненавязчивой?! Думаю, главное в том, что она должна быть настоящей женщиной, а не соответствующей надписью в графе пол в документах. Такой, чтоб угодив всем, оставаться самой собой; такой, чтоб обнажив тело, оставаться загадочной; такой, чтобы быть желанной, но не пошлой! Я никогда не смогу соответствовать всему этому…
В клубе на занятии меня ждет «сюрприз». Едва я вхожу в помещение, в котором проходят тренировки, как Стас меня огорошивает:
– Ася, твой завтрашний выход перенесли в середину, и теперь ты будешь выступать с Лилу.
Я растерянно смотрю на мужчину, а он добивает меня следующей фразой:
– Сегодня ты должна выучить новый номер.
Растерянность сменяется шоком, и я в прострации не свожу с него глаз.
По реакции Стаса я догадываюсь, что эта необходимость, мягко говоря, тоже волнует его, и оттого совсем сникаю. Заметив мою апатию, он собирается и уже бодро произносит, успокаивая меня и настраивая на позитивный лад:
– Надо запомнить только новый порядок, а прокрутки и движения практически не изменятся.
Мы начинаем совместно разучивать последовательность знакомых элементов, и я даже вношу несколько предложений, которые поддерживает хореограф, чему несказанно радуюсь, поскольку хочу, чтобы мое выступление было максимально похоже на танец, а не на банальное срывание одежды. Ведь существует же такое понятие как Pole dance!
В конце тренировки мы прогоняем номер в зале с подошедшей Лилу для получения одобрения у Марго и прощаемся.
В гримерке, воспользовавшись нашим уединением с этой загадочной девушкой, я первым делом решаю поблагодарить ее.
– Надя рассказала мне о вашей предложенной помощи! Я очень вам благодарна!
– Но Клео передала, что помощь тебе уже не нужна, – не отрывая глаз от своего отражения в зеркале, бросает Лилу, продолжая снимать ватным диском косметику с лица.
– Да, но это не меняет моей признательности! Я очень тронута! – пытаясь передать словами свои чувства, эмоционально восклицаю я.
Губы девушки трогает едва заметная улыбка, и она, найдя мой взгляд, мягко смотрит на меня. Я, почувствовав резкую потребность воспользоваться возникшей между нами симпатией и задать ей несколько вопросов, интересующих меня, рискую.
– Что означает твое имя?!
Лилу поворачивается ко мне, скользит быстрым взглядом по моему лицу, словно сомневаясь: можно ли откровенничать со мной, и после минутного молчания отвечает:
– Ничего. У меня не слишком богатая фантазия, поэтому я просто взяла первые две буквы от имени и фамилии.
Я усмехаюсь. Оригинально.
– Давно ты здесь работаешь?!
– Второй год.
– И сколько планируешь еще работать? – атакую я новым вопросом.
Девушка, натягивая джинсы, пожимает худенькими плечами.
– Я из маленького поселка под Псковом. Приехала поступать в институт и не поступила. После сумасшествия большого города возвращаться в свою глушь, в ту нищету и безысходность, в которой я жила, я не захотела. Сначала работала продавцом, потом курьером, но этот город слишком дорогой для бездомной нищенки вроде меня, и я, случайно попав в клуб официанткой, стала учиться танцевать и теперь выступаю...
– И ты не планируешь что-то менять?!
Она поднимает на меня свои большие грустные глаза.
– Сначала думала проработаю до лета, накоплю денег, поступлю в универ и уйду. Но ничего не вышло – я не поступила… А красивая жизнь, знаешь, затягивает. Я уже не представляю себя стоящей за прилавком и получающей скромную зарплату. Запросы не те… Даже аренду квартиры мой прежний заработок не покроет…
– Но ведь…
Я прикусываю губу и не договариваю то, что хотела сказать ей, что противно собирать похотливые взгляды и чувствовать на своем теле чужие неприятные руки, но она меня перебивает:
– Стриптиз очень поменял меня: я стала смелее и женственнее, научилась заводить новые знакомства, начала лучше разбираться в людях и перестала быть стеснительной.
После ее слов я уже не хочу говорить то, что думала сказать до этого, и перестаю терзать вопросами эту скрытную девушку. Она и так неожиданно раскрыла передо мной душу и рассказала о многом. Вздохнув, однако я думаю, что точно не хочу зависнуть в подобном заведении как она. Как бы ни поменялись мои взгляды насчет того, что девочки, танцующие стриптиз, могут быть хорошими, я не представляю себя в этой профессии в будущем. Это точно не мое, и никакие большие вознаграждения не могут завлечь меня в свои сети.
Переодевшись, мы вместе выпорхаем из задней двери клуба, и я налетаю на собирающегося войти Марка. Прикосновение к этому будоражащему меня человеку, словно скачок напряжения, мгновенно выводит из строя мой мозг, приводя меня в полувегетативное состояние с полным отсутствием мыслей и движений. Остаются одни ощущения, которые вводят меня в смущение.
Однако злопамятный босс, процарапав кожу холодным болезненным взглядом, равнодушно отодвигает меня и уходит, не сказав мне ни слова и не предложив обработать антисептиком рану, нанесенную им. Я стою и, как рыба, вытащенная на берег, жадно хватаю ртом воздух, который не вдыхала в себя в его присутствии, а Лилу трогает меня за локоть и зовет:
