на вас за такое варварство.
— Боже упаси, — сухо сказал он. — Но ведь вы этого и ожидали, не так ли? Заносчивый английский аристократ, участвующий в этих типично гнусных для нас видах развлечений.
— Я подумала, — сказала я, — это соответствует костюму за три тысячи долларов.
Когда он понимающе улыбнулся, на его щеках появились ямочки. Как будто он должен быть еще красивее. ― Не бойтесь, мисс Паризи, я нахожу кровавые виды развлечений такими же отвратительными, как и вы. Более того, я вложил немало средств в то, чтобы полностью запретить их.
Он расстегнул запонки и закатал рукава до локтей. Я проверила лифт на наличие электричества. Мне вдруг стало очень жарко. Он откинулся назад и прислонился к стене.
— Но, отвечая на ваш вопрос, я люблю регби, лакросс. И я катаюсь на лошадях. — В моей голове тут же промелькнула мысль о человеке, одетом в костюм пони прошлой ночью в «НОКС». Я фыркнула от смеха при мысли о том, что сорву с его головы маску лошади в стиле Скуби-Ду и найду под ней Гарри.
— Вы обычно находите вещи, связанные с лошадьми, такими забавными?
Я помахала рукой перед лицом, пытаясь успокоиться.
— Извините. Нет. Просто это напомнило мне кое-что забавное.
— Ясно. — Гарри проверил свои часы. Его щека дернулась, как будто в раздражении. А вы? Какие у вас увлечения? — рассеянно спросил он.
«Ну, Гарри. Со вчерашнего вечера я являюсь членом «НОКС», знаете широко известный секс-клуб? Думаю, можно сказать, что мои увлечения направлены в восхитительное русло: оргазмы, игра с сосками и очень хороший секс».
В реальности я сказала.
— Пить водку и судить кулинарные шоу с дивана — это хобби?
— С этим можно поспорить, наверное.
Разговор затих, но я чувствовала на себе пристальный взгляд Гарри. Вероятно, он задавался вопросом, какой демон наказывал его, упрятав в лифт вместе со мной. Я снова посмотрела на часы, и надежда покинула меня. У меня закралось подозрение, что Maître Огюст расценит мое опоздание как последнюю каплю и быстро лишит меня членства в своем клубе.
Как раз в тот момент, когда моя надежда уже почти иссякла, лифт загрохотал, осветился огнями, как новогодняя елка, и начал спускаться вниз, к счастью, не с бешеной скоростью.
— Слава Богу! — воскликнула я и вскочила на ноги. Гарри тоже медленно встал, поднял с пола пиджак и перекинул его через плечо, как модель «Берберри» на подиуме. Когда двери открылись, нас ждал человек в рабочем комбинезоне.
— Все готово, — сказал он.
— Я могу тебя чертовски сильно расцеловать! — сказала я, похлопав его по руке, и помчалась к выходу.
— Тогда почему ты этого не сделала? — крикнул он мне вслед.
Дождь стучал по стеклам. К черту метро, сегодня я раскошелюсь на такси. Как только я вылетела наружу, ливень ударил меня по лицу.
— Черт! — воскликнула я, бегом направляясь к дороге, на которую, похоже, за последние несколько часов обрушилось цунами.
Пытаясь сохранить свой список сухим, я засунула его в карман пиджака, а другую руку подняла, чтобы поймать такси. Через десять минут и тысячу проехавших мимо такси мне захотелось плакать. В дождь меня все равно никто не увидит, а если бы кто-то увидел и спросил, в чем дело (чего, конечно, не случилось бы — мы же в Нью-Йорке), я бы просто рассказала, что я добровольный сексуальный сабмиссив на обучении и собираюсь упустить свой шанс с французским мастером, потому что застряла в лифте со своим боссом, который, я была уверена, ненавидел меня.
Машина внезапно остановилась, и я выдохнула с облегчением. Когда окно опустилось, я увидела, что это Гарри Синклер.
— Почему вы стоите под дождем?
— Дома закончилась вода. — Я указала на небо. — Подумала, что сегодня приму душ из природного источника.
— Вы шутите? — спросил он, насупив брови.
— Конечно, шучу! — воскликнула я в ответ, вода пропитала мою бледно-розовую рубашку, и я устроила пип-шоу для всего Нью-Йорка. — Я пытаюсь поймать такси, но, похоже, все такси на Манхэттене сегодня заняты.
— Садитесь в машину, мисс Паризи.
— Нет. Все в порядке, — огрызнулась я, доведенная до отчаяния всем, что происходило сегодня, особенно выполнением приказов англичанина с сильным чувством собственного превосходства.
Я отошла от машины Гарри, чтобы наконец-то поймать чертово такси. Но судьба, желая окончательно убедить меня, что сегодняшний день — это катастрофа, сделала так, что мой каблук угодил в трещину на тротуаре, и я стремительно рухнула на задницу. Моя куртка, сумочка и список разлетелись по тротуару.
— Почему?! — закричала я в небо, но была вознаграждена полным ртом дождевой воды, которую быстро проглотила, задыхаясь и отплевываясь. Пока я кашляла, как диккенсовский уличный сирота, больной туберкулезом, большая рука обхватила меня за плечи и подняла на ноги.
— Я сказал, садись в эту чертову машину, Фейт, пока нас обоих не настигла смерть. — Знакомый голос Гарри прорезал симфонию Восьмой авеню, наполненную автомобильными гудками, и его внушительная сила опустила меня на теплое кожаное сиденье. Дверь со стороны пассажира, какой бы дорогой дизайнерской машиной она ни была, захлопнулась.
Гарри поспешно обогнул капот и проскользнул на водительское сиденье, держа в руках мои вещи.
— Ты всегда такая упрямая? — процедил он, и его обычное дерьмовое и холодное отношение стерло все проблески тепла, которые я почувствовал в лифте. — Просто, когда я думаю… — он покачал головой, прервав себя. Я была рада. Мне было не до того, чтобы слушать, что хотел сказать его высочество.
Гарри положил мою промокшую куртку и сумочку на заднее сиденье. В тот момент, когда он включил зажигание, чтобы увезти нас отсюда, список выпал из кармана моего пиджака и упал ему на колени.
Я молилась тому, кто мог бы меня услышать, чтобы дождь не испортил его, хотя бы не размазал чернила. Но когда машина погрузилась в тягостную тишину и я оглянулась, чтобы увидеть, как Гарри читает список на своих коленях, я поняла, что он был сухим, и мне захотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила меня целиком.
Длинные тёмные ресницы Гарри блестели от капель дождя, когда он просматривал список. Его ноздри раздулись, и он поднял голову. Передав мне список, он быстро вывел машину на дорогу.
— Бруклин, ты сказала? Ты там живешь? Где именно?
Я нехотя назвала адрес, и Гарри ввел его в свой GPS. Воздух между нами потрескивал от напряжения. Что он прочитал? Более того, что, черт возьми, он должен был подумать? Почему он ничего не сказал? Неужели Гарри считал меня ненормальной? И какое мне, к черту, до этого дело? Я ненавидела его. Ладно, не
