смотал шнур в рулон, уложил его обратно под динамитные шашки.
Веревку, по которой сам перелазил, решил не обрезать.
Солнце уже коснулось своим краешком близлежащего холма.
Он вздохнул и двинулся по зарослям, раздвигая их руками, разыскивать место для ночлега.
Глава 20.
Новый день Ваня начал с розжига второго колеса от самолета. Пламя быстро охватило сначала высохшие от дождя ветки, а потом вспыхнула резина, давая вертикальный, жирный и черный, столб дыма. Не было ни малейшего движения воздуха.
Дым даже не рассеивался, а поднимался, как шевелящийся черный и толстый червяк, исчезая только на огромной высоте.
У Вани сосало от голода под ложечкой и что-то бурчало в животе.
Он разбудил Лену и они, вместе, почти обессилев от напряжения, только с третьей попытки, смогли установить ловушку.
Лена мужественно молчала. И только пила воду.
Ваня залег со шнуром в руке возле отверстия в корпусе. Лена вернулась в кабинку и снова забылась во сне.
Начался уже третий день, когда они голодали.
Ваня закутался в тряпки, чтобы не донимали москиты. Его глаза начали слезиться.
Он закрыл их. В его сознании поплыли картинки из его детства, когда они так счастливо жили всей семьей — ходили на речку, играли в мяч, рисовали вместе с Леной…
А какие вкусные пироги и тортики, делала мама!
А как здорово папа катал их на велосипеде!
Два факела медленно догорали рядом с ним. Пустили коптящий дымок и погасли.
И только колесо самолета продолжало ярко пылать смоляным, багровым пламенем, распространяя вокруг, неприятный запах горелой резины.
Лена спала, открыв ротик.
Ей снилось, как папа забрал ее из садика и вез на санках домой по зимней тропинке.
Мама махала рукой, почему-то оставшись в садике на крылечке. Лена оборачивалась и звала маму с собой и папой. Но мама её не слышала, — только грустно махала вслед рукой…
Леопард бродил по зарослям вдалеке от самолета…
Опять этот зловещий, пахнущий огнем запах, не давал ему приблизиться.
Он изголодал. Подгоревший хвост нестерпимо болел и постоянно дергался, как от нервного тика.
Леопард рявкал и скалился. Но от этих звуков, вся живность разбегалась заранее, не давая ему никаких шансов, чем-либо поживиться.
Шакалы, трусливо поджав хвосты, исчезли с его «территории». Эти трусливые хищники, не могли тягаться ни в ловкости, ни в ярости с такой дикой кошкой.
Вместо этого, чего-то ожидая, над ним стали парить два грифа, не рискуя опускаться даже на ветки деревьев.
Леопард глянул на них и зло фыркнул. Шкура его утратила тот сытый, былой блеск. Она выглядела облезло и куце, играя слипшимися катышками, как на зараженном лишаями животном. Время от времени, он ложился на мягкую, выгоревшую на солнце траву и пытался себя вылизывать. Это мало помогало. Рои мух и москитов вились вокруг него, норовя осесть на кусках, обнаженной от шерсти шкуры…
Лена подошла к спящему Ване. Потрясла его за плечо. Ваня сонно открыл глаза.
— Ваня, кушать хочу, — тихо и вяло прошептала сестра.
Ваня взглянул в сторону ловушки. Там никого не было. Ни птиц, ни животных. Он освободил руку от провода.
— Я знаю, Лена, знаю…Видишь — никто не пришел.
— Ты плоспал. Вот никто и не плишел….
Ваня вздохнул. Сестра была права.
— Побудь здесь, я посмотрю.
Он подошел к ловушке. Черный кусочек, кишащий мухами и червями, был на месте. Ваня потрогал палку под навесом ловушки. Медленно, виновато вернулся к самолету. На него укоризненно смотрела сестра.
— Нет ничего…Буду ловить дальше, — тихо проговорил он, — потерпи сестренка.
Забрался вовнутрь салона. Лена слезла с корпуса.
— Не смотри!
Ваня отвернулся. Лена сняла трусики и опорожнилась под корпусом. Поднялась обратно и улеглась на тряпках в туалете. Из кармашка снова появились часики с блестящим браслетом. Секундная стрелка весело бежала по кругу.
Лена заворожено смотрела на неё, пока ее глазки не закрылись и она снова задремала.
Её детский организм, сам себя регулировал и приспосабливался к новой, стрессовой ситуации — голоду. Организм требовал минимума физической нагрузки и передвижения.
Это касалось и Вани.
Все чаще на детей находила усталость, утомление.
Инстинктивно, они двигались совсем мало. Только вода, восполняла потери энергии и не давали их телам обезводиться.
Краем глаза Ваня заметил, как по земле промелькнула быстрая тень.
Он насторожился и зажал в руке конец шнура.
Уже вечерело.
Ваня вдруг увидел, как возле ловушки приземлилась огромная птица, потом еще одна. Это были стервятники-грифы. Пожиратели падали.
Один из грифов осторожно приблизился к ловушке, вертя головой на длинной и голой шее, почти вкруговую.
Ванини пальцы, сжимающие шнур, побелели от напряжения.
Гриф осторожно засунул голову под навес и быстро отдернул.
Ванина рука дрогнула, но не натянула шнур.
Гриф осмотрелся и больше пододвинулся к ловушке.
Второй, стоял и вертел головой, как будто охранял первого.
Гриф снова сунул голову под нависший кусок металла.
Ваня резко дернул шнур и зажмурился.
Лист металла рухнул. Гриф дернулся, но не успел выдернуть голову с длинной шеей. Острым краем, лист воткнулся в песок, почти перерубив пополам шею грифа.
Птица задергалась в судорогах. Второй гриф, яростно захлопал огромными крыльями и взметнулся ввысь. Песок, куда воткнулся край металла, быстро впитывало в себя птичью кровь.
Савану, огласил резкий и победный человеческий вопль.
Лена, вскочила от этого крика и подбежала к отверстию.
Ваня, мелкая голыми пятками, что-то радостно крича, уже мчался, размахивая ножом, к ловушке.
Он подскочил к грифу и не задумываясь, вонзил нож в шею птицы. Стал лихорадочно пилить по ней ножом.
Лена схватила один из заготовленных факелов и щелкнула своей зажигалкой. Её ручонки тоже тряслись от возбуждения. Факел никак не хотел зажигаться.
Лена соскочила с корпуса, подбежала к горящему колесу и зажгла от него факел.
К ней, уже с победным видом, волоча голову птицы за длинную шею, уже шел Ваня.
Лена подбежала к брату.
— Ваня! Это ты поймал?
— Ленка! Мы сейчас будем кушать, — Ваня возбужденно поднял за шею свою добычу, — мы победили! Зажигай остальные костры!
Лена весело побежала выполнять указание, а Ваня стал отрубать от шеи, птичью голову. Он трудился упорно и настойчиво. Его руки, по локоть, покрылись птичьей кровью, пока он не нарубил четыре больших куска.
Вокруг самолета пылали уже четыре костра.
Лена стояла рядом и молча наблюдала за картиной разделки птицы.
Ваня положил нарубленные куски на пол салона.
— Подожди здесь сестренка. Я притащу остальное. Пригодиться.
Он вернулся к трупу птицы. Взялся за птичью ногу и медленно потащил тело птицы к самолету.
Кровь из шеи птицы уже стекла и
