Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
белую струю на Дремина, затем повернулся и вылил остатки на синее пламя, пытавшееся отрезать путь назад.
Отшвырнув пустой огнетушитель, он взвалил пахнущего горелым мясом Дремина на спину и рванул к выходу. Несколько раз он падал, обдирая руки и колени в кровь, но заставлял себя подниматься и шагать дальше. Он не чувствовал ничего, кроме пылающих легких и катящихся из глаз слез, застилающих все вокруг соленым туманом.
Наконец он вывалился из черного жирного дыма на улицу, и они с Дреминым рухнули на землю, распластавшись, как дохлые осьминоги.
Самсонов заставил себя перевернуться на спину. Дождь лил ему на лицо, и он вытер его обгоревшим рукавом.
Приподнявшись на локте, старший лейтенант огляделся: весь двор был в мутных лужах, над которыми стоял густой пар, белесые клубы вырывались и из складского проема, оттуда же тянуло гарью с примесью химических элементов, остающихся после взрыва.
Самсонов рассеянно провел рукой по мокрым волосам, затем взглянул на ладонь: кожи не было, кровь текла, смешиваясь с дождевой водой. Самсонов понял, что не ощущает боли – должно быть, из-за шока. Он расстегнул куртку и осмотрел живот: разошлись ли швы, было непонятно, но на бинтах выступила кровь.
Выругавшись, Самсонов достал из кармана мобильник. Тот работал. Старший лейтенант набрал номер Башметова, одновременно пытаясь нащупать пульс у лежавшего рядом без движения Дремина. Но пальцы были словно чужие и ничего не чувствовали.
Башметов ответил после пятого гудка.
Глава 6. Факелы
Человек сидел в глубоком кресле и курил тонкую сигару. Дым обволакивал его лицо, поднимался к потолку, где его взбивал медленно вращающийся вентилятор.
В комнате было темно, свет шел только от настольной лампы, опущенной так низко, что четко разобрать можно было только распечатанный листок, на котором чернели строки с именем и двумя адресами – домашним и рабочим.
Человек поднялся и подошел к аквариуму. Он открыл пластиковую коробку, взял щепотку корма и высыпал его в воду. Серебристые рыбки метнулись к темному облаку, распускающемуся на поверхности, и принялись поглощать его. Человек наблюдал за ними, пока корм не исчез полностью. Затем он вернулся в кресло, взял пульт и включил телевизор. Оставив только картинку, без звука, он сидел и курил, а когда от сигары осталось совсем немного, затушил ее в медной пепельнице.
Он думал о том, что все в жизни взаимосвязано и одно определяет другое. Когда-то давно его в шутку прозвали Агни, намекая на то, что он, подобно индийскому богу огня, легко воспламеняется. Однажды он увидел рисунок, на котором художник изобразил настоящего Агни: старый двухголовый мужчина с тремя ногами, семью руками, шестью глазами и четырьмя рогами, в красной одежде. Живой пожар.
С тех пор прошло много лет, и человек научился хладнокровию. Он обуздывал свой нрав и оставался равнодушным, когда другие вжимались в землю от ужаса. Но иногда… иногда в его душе бурлила такая лава, что казалось, этого не могут не замечать окружающие. Тем не менее человек научился себя контролировать настолько хорошо, что никто не догадывался.
А огонь постепенно стал его страстью, его работой, его жизнью.
Раздался телефонный звонок. Резкие звуки казались особенно громкими в гнетущей тишине квартиры.
Человек встал и направился в коридор. Сняв трубку, он зажал ее между щекой и плечом, чтобы руки оставались свободными. Одной он взял листок, а другой – карандаш.
– Алло! – голос был тихий и шелестящий, точно пергамент.
Карандаш запорхал над бумагой, выводя причудливый рисунок.
– Это я.
– Неужели? – Ни удивления, ни насмешки.
– Я знаю, что ты хочешь сделать.
– Правда?
– Не говори со мной так!
– Как?
– Вот так, как ты это делаешь!
– Почему? – Еще несколько линий и штрихов.
– Что почему?
– Почему мне не говорить с тобой так, как ты этого заслуживаешь?
– Тебе не удастся уничтожить все!
– Разве?
– Конечно, нет!
– Пока что я справляюсь неплохо.
– Слушай, ты зря так забеспокоился. Это ненормально, слышишь? – голос стал заискивающим.
– Вполне отчетливо. Только мне кажется, что это ты и остальные не осознаете опасность. Или же вы слишком трусливы, чтобы признать ее.
– Ты болен!
– Вовсе нет. Я как раз здоров. Безумием было сохранить результаты.
– Они важны для науки!
– Кто так говорит?
– Я.
– Неужели? А мне кажется, ты повторяешь чужие слова.
– Я разделяю мнение…
– Ты разделишь не только мнение, но и судьбу, – перебил человек, кладя карандаш рядом с готовым рисунком волка, оскалившего клыки, – если не попридержишь язык. Тот полицейский, которому поручили расследование, уже говорил с тобой? Ты ничего ему не сказал?
– Прекрати! Я не заслуживаю таких слов!
– Нет, конечно. Я уверен, что тебе хватило ума не проболтаться. Однако дело должно быть сделано. Уверен, в глубине души ты разделяешь мое убеждение.
– Вовсе нет! Об этом я тебе и толкую вот уже сколько времени.
– Напрасно. – Взгляд человека упал на висевшее на стене распятие – дерево, покрытое черным лаком. – «Свет сияет на праведника, и на правых сердцем – веселие!»
– Не смей! – собеседник негодовал. – Слышишь? Не смей цитировать Библию, чтобы оправдать зло, которое ты творишь!
– Зло – понятие относительное, – возразил человек.
Разговор его забавлял.
– Я могу ответить тебе в том же духе, – раздалось в трубке. – «Горе тем, которые зло называют добром, и добро – злом, тьму почитают светом, и свет – тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое – горьким!»
Человек рассмеялся.
– Я знаю этот отрывок, – сказал он. – Это из Исайи.
– Возможно. Я не помню. Главное, что…
– Главное, – перебил человек собеседника, – то, что ты не сможешь мне помешать и отлично это знаешь. Так что предлагаю закончить этот ненужный спор.
Не дожидаясь ответа, человек повесил трубку и направился в комнату, где работал телевизор. У него была уверенная, пружинистая походка спортсмена.
Когда он садился в кресло, лампа с цветным абажуром осветила на предплечье причудливую татуировку – единорог пожирал черепаху, на панцире которой была изображена карта мира.
«Мое убеждение…» – так он сказал звонившему.
Человек улыбнулся самому себе. На самом деле у него уже давно не было никаких убеждений.
* * *
Человек вышел из лифта и направился к двери, обитой коричневым дерматином. Несколько медных гвоздиков выпали, нарушая узор из ромбов. Электрический звонок был современным, белым и чистым – судя по всему, его установили совсем недавно.
Человек нажал кнопку рукой, затянутой в перчатку.
Через несколько секунд за дверью раздались шаги, затем все стихло: кто-то приник к глазку. Затем лязгнул замок, и на пороге возник мужчина. Он был в костюме, потому что только что пришел домой – до того, как закончился его рабочий день.
– Мне пришлось наврать, что меня вызвали в
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
