объяснить ему, что я жива, чтоб не запутать его. Мы сделали шаг, переступили через блестящий порог, мгновенно растаявший под нашими ногами. Мир Кирилла, моего умершего пациента, был по меньшей мере странным. Это была явно не наша планета. Воздух вокруг нас представлял собой густой туман непонятного молочно-терракотового цвета, он казался таким плотным, будто его можно было потрогать. Мы с Айлой удивлённо переглянулись. Пейзаж напоминал долину гейзеров на Камчатке, только вырывающиеся из толщи горных пород вулканический пар сиял и переливался всеми цветами радуги. Небо было насыщенно бирюзовым, что очень гармонировало с красно-оранжевыми оттенками, которые преобладали на земле. Мы стояли, видимо, в кратере большого вулкана, тонкие струйки радужного пара медленно просачивались сквозь почву под нашими ногами и петляли вдоль поверхности земли, пересекаясь друг с другом, словно забавные игрушечные змейки. Зрелище было завораживающее: кругом, куда ни глянь, горы и скалы разной высоты, вершины их не видны из-за клубов сияющего малиново- жёлто- сине- зелёно- оранжево- фиолетового пара. Растительность была скудная, в отличие от нашего с Айлой мира. Редкие невысокие кустарники с сочной салатовой листвой прилепились по краям круглого кратера, как раз там, где мы стояли, на краю огромной чаши, диаметром, наверное, метров триста. И ещё была жара…
– Да… Нет предела человеческой фантазии, – шепнула я Айле на ухо. А сама подумала: "Ну ты тут и накуролесил, дружище Кирилл". Я тут же устыдилась своих мыслей, вдруг Кирилл прочитает их. Ну да ладно, я просто пошутила.
– Присмотрись, – посоветовала мне Айла-Душа, – в центре кратера, кажется, озеро. А у берега лодка. В ней сидит, видимо, твой Кирилл. Иди. Я здесь побуду.
Я стала спускаться по неровной каменистой тропинке вниз. Небольшое озерцо с лилового цвета водой, которая бурлила, будто в глубине озера происходил процесс кипения, становилось всё ближе. Когда до лодки оставалось метров семь, Кирилл, сидящий в ней, оглянулся. Зря Айла меня пугала, выглядел он так же, как при жизни на Земле, только помолодевшим лет на пятнадцать и помускулистей, чем был. Лодка уютно покачивалась в волнах, а Кирилл прикармливал каких-то водяных обитателей, бросая в воду мелкую рыбёшку. Я подошла вплотную к лодке и присела на корточки у края берега. Касаться воды у меня не было желания, хотя от жары я вспотела и хотела пить. Всё здесь было ну слишком фантастическое, чересчур неестественное, на мой взгляд. Кирилл, прочитал мои мысли (в духовных мирах это – обычное дело) и сказал:
– А мне нравится. В озере живёт мой питомец. Хочешь посмотреть? Александра…
– Сергеевна. Но можно просто Саша. Вы меня помните?
– Смутно. Кажется, ты – доктор, которая меня лечила. Кирилл достал из рюкзака обычную пластиковую бутылку с минералкой и протянул мне.
– Спасибо.
Попив обычной воды, (хоть что-то здесь было простое и знакомое), я вкратце объяснила Кириллу, как я сюда попала и почему я у него в гостях, как научила меня Айла. Через мгновенье я заметила, как из воды высунулась гладкая голова какой-то рыбы, похожей на дельфина, и аккуратно слизнула с ладони парня маленькую рыбку мягким розовым языком.
– Ты хотела о чём-то меня спросить? – начал Кирилл, глядя в воду.
– Да. Скажи, ты не жалеешь, что умер? Вернее, что так безвременно прервалась твоя прошлая жизнь?
– Жалею. Я, если честно, почти уже забыл её. Помню только дочь и жену. И продолжаю любить их. Обрывки воспоминаний остались.
– А почему жалеешь?
– Во-первых, по жене и дочери скучаю. Во-вторых, когда сюда попал, понял, что бестолково я жизнь земную прожил. Видимо, всю жизнь я неудовлетворён был тем, что не знал, зачем живу, нелюбимым делом занимался. Не реализовал себя. Прослужил в полиции двадцать лет. Но на работу, как на каторгу ходил.
– Но ты же пользу людям приносил, разве не так?
– Какая там польза? Рутина одна, да бумажная работа в основном. Поэтому, наверное, раком заболел. Томилась душа моя, не хотела, чтоб так я жил. А я выхода из этого круга не видел. Одно и то же, одно и то же. Службу бросить не решался. Ничего другого не умел. Учиться заново? А на что семью содержать? Дочка в институт поступила. Да и не знал я, на что я ещё годен. Не было у меня талантов никаких, как мне казалось. Вот и ходил каждый день к восьми утра в свой отдел полиции. Утром как будильник зазвенит – аж тошно. Опять вставать и идти… Одна отдушина была – семья. Переживал страшно, что обеспечить их не мог на свою зарплату. Надеюсь, теперь жена кого-нибудь другого со временем полюбит, более путного, чем я был. И всё у них будет. Только бы затворницей не стала. Ей всего тридцать восемь.
– Ты поэтому такой грустный? От этих мыслей?
– Да. Не могу пока отпустить жену с дочкой. Свежа ещё память о них.
– Кирилл, а ты Бога видел? – осмелилась я спросить.
– Нет, не видел. А зачем? Чтоб сказать ему, что не оправдал я его чаяний? Полагаю, он когда меня создавал, надеялся, что раскрою я свой потенциал, частицу свою в меня вкладывал и хотел, чтоб я вырос и настоящим ЧЕЛОВЕКОМ стал, научился любить и прощать, быть бескорыстным, смелым, добрым, миру пользу принёс и вернулся к нему ЗРЕЛЫМ созданием. Поэтому не достоин я пока в очи его посмотреть.
– А ты здесь один живёшь?
– Да. Иногда путешествую, с друзьями общаюсь моими духовными. Но редко. Тянет меня снова на Землю. Ведь здесь, в духовном мире, всё свято. Одно добро, любовь и благость. Поэтому духовно расти и меняться к лучшему Душа только в мире людей может, на Земле, в материальном то есть, мире. Не охота мне, конечно, всё заново начинать. Детство, юность, сопли, пелёнки, ходить, говорить, школа… Снова поиск пути. Но надо.
– У тебя есть планы?
– Да. Здесь, в тишине и покое, где всё по моему нраву, у меня вызрел план моей будущей жизни. Осознал я, кем хочу быть и понял, какую миссию на земле выполнять стану.
– Какую? – я сгорала от любопытства.
Кирилл рассмеялся и ответил:
– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали!
Я поняла, что разговор наш окончен.
– Прощай, – сказал Кирилл, поднявшись, наконец. – Поднимайся наверх, тебя подружка заждалась.
Кирилл повернул голову и кивнул в сторону, где на вершине кратера в бледно- розовой дымке вырисовывался стройный силуэт моей родной Айлы.
Я ответила:
– Не прощай, а, возможно, до свиданья! Желаю тебе достичь всего, что ты запланировал, и быть на этот раз более смелым и решительным на своём пути.
Это прозвучало пафосно.
