всего оставшегося дня. К тому времени, когда мы достигаем следующей пещеры, я решаю, что никогда ещё так не жаждала сна.
Я сижу на своём спальном снаряжении, когда молодой делегат с оранжевыми волосами по имени Санджей подходит к моему месту. Он достаёт из сапога нож, и я напрягаюсь. Он замечает это и усмехается.
— Существует множество более чистых способов избавиться от тебя.
Я уставилась на него. Он, в самом деле, только что сказал это? Жестом он указывает на мою обувь.
— Я пришёл взглянуть на эти твои сандалии. Они никак не помогут на льду, и тебе придётся взять урок по полётам, если мы их не заменим.
Несмотря на свою неуверенность из-за его странного комментария, я пихаю ему в руки свою обувь, говоря:
— Я думала обмотать их материалом из моей одежды Солати и, возможно, привязать к ногам.
Он постукивает по подбородку.
— Это может сработать, но лишний материал от твоих брюк будет работать лучше. И, возможно, мы также можем использовать ботинки, которые лежат в твоей сумке.
Он подзывает Аднана, который охотно берёт сандалии, обсуждая идеи с Санджеем, который время от времени кивает.
Я колеблюсь, размышляя об его намерении испортить вещи Кедрика. Я дергаю за оторвавшуюся нитку на одолженных брюках.
— Санджей, — начинаю я.
Он поворачивается ко мне с приподнятыми бровями, возможно, удивляясь тому, что я знаю его имя.
— Это всё не принадлежит мне, и я не хочу рвать это без разрешения, — говорю я.
— Но это была одежда Кедрика. Как он даст тебе разрешение?
Я тяжело сглатываю и не отвечаю. Аднан ударяет его локтем под рёбра.
— Татума, это горькая правда, но, тем не менее, правда. Кедрику не нужна одежда там, где он находится.
Я вздыхаю от его бессердечия.
— Ты очень… прямолинеен, — говорю я.
Он потирает голову.
— Да. Это тяжело мне давалось в Осолисе. Хотя моя жена будет радоваться моей новой сдержанности.
Мои брови поднимаются. Если так он показывает сдержанность, я рада, что не знала его раньше. С тяжёлым сердцем я передаю ему ботинки Кедрика.
Я наблюдаю за его работой, удивляясь тому, какой он ловкий. Спустя некоторое время я говорю ему об этом.
— Моя жена согласилась бы с тобой, — говорит он, немного хихикая.
Но перестает от рыка Малира.
Санджей поворачивается ко мне.
— Я работаю с Аднаном в Гласиуме. Аднан придумывает идеи, но ему не хватает мужественности, чтобы воплотить их в жизнь.
Рон фыркает над своей едой. Мы все поворачиваемся и смотрим на Аднана, который ест, сидя в другой стороне пещеры. Он поднимает взгляд, настороженный нашим внезапным вниманием.
Санджей продолжает:
— Очень интересно снова над чем-то работать. Даже если это вонючие ботинки Кедрика.
Я усмехаюсь против своей воли. У него ужасное чувство юмора.
— Я впервые слышу, как ты смеёшься на этом отдыхе.
Снова раздается хихиканье.
— Отдых! А ты шутник.
— Да, ну, может быть это принудительный отдых для тебя.
Он усмехается, когда поднимает ботинки перед собой. Он каким-то образом соединил мои сандалии и ботинки Кедрика, и ему не понадобился дополнительный материал от одежды Кедрика.
— Не знаю, как ты сделал это, используя только свои руки и этот нож, но я благодарю тебя, — говорю я, кивая ему.
— Без проблем.
Он чешет свое ухо и краснеет. Я усмехаюсь над его неловкостью. В этом он похож на Аквина.
Я просыпаюсь от того, что Аднан трясёт меня за плечо. Я поднимаю руки, убеждаюсь, что вуаль на месте, и сажусь прямо. Прошлой ночью мне не снились кошмары. Видя, что все почти готовы, я бросаю свои вещи в рюкзак. Рон передает мне еду, и я доедаю её, покидая пещеру. Становится ветренее, и я заправляю свою вуаль под высокий вырез туники Кедрика.
Я с трепетом оглядываюсь по сторонам, рассматривая слой белого цвета, прилипший к платформам. Аднан говорит мне, что это иней. Мы снова начинаем подъём, и я быстро убеждаюсь, что мои новые самодельные ботинки намного лучше сандалий на этой скользкой поверхности. Я слушаю, иногда улыбаясь, когда Санджей дразнит Аднана по тому или иному поводу. Аднан терпеливо сносит его замечания, не поддаваясь на нападки. Очевидно, они близки.
Вскоре после обеда движение остановилось, и впереди нашей группы раздался радостный возглас. Я отодвигаю Санджея в сторону и впервые вижу Гласиум. Он такой яркий, что я немного прищуриваю глаза. Он выглядит так, будто окружен кольцом света, из-за очень сильных бликов. Я смотрю на него, пока мои глаза не начинают слезиться, но я не могу видеть дальше ослепительного света на таком расстоянии.
Моё сердце подскакивает от вида чего-то, что не является Оскалой, что странно, учитывая, что я пленница. Однообразие платформ начало мешать мне видеть вещи. В один день я думала, что видела Теллио, и оглянулась, чтобы обнаружить, что это был камень. В другой день я видела красную молнию, моргнула и увидела то же самое тёмное небо, на которое смотрела неделями.
Блейн проносится мимо меня, заставляя потерять равновесие. Я оступаюсь, но вновь обретаю опору и бросаю взгляд вверх, видя, что движение снова возобновилось.
— Осторожно, Солати, — шипит он.
Я гляжу ему в спину. Соул шаркает мимо меня, не встречаясь со мной глазами. Трое мужчин позади него минуют меня, полностью игнорируя, что меня не смущает. Два мужчины в конце, Роман, и другой, чьё имя я не помню, жестом предлагают мне пойти перед ними. В последнее время они сидели с Малиром.
Хотя показался Гласиум, извилистый путь через платформы увеличивает расстояние втрое. Мы продолжаем наше осторожное путешествие по ледяным островам, переползая по неустойчивым мостам и, что мне меньше всего нравится, прыгая между платформами. Мы замедляем шаг, приближаясь к огромной вертикальной скале.
В скале вырублены уступы для ног, а большой канат проходит по всей длине стены, сворачиваясь кольцами в нижней части. Малир идёт первым, прислонившись спиной к канату и упираясь ногами в скалу. Он идёт вверх по стене, используя уступы для ног.
Мужчины медленно поднимаются. Я стою у мотка верёвки, в стороне от пяти враждебно настроенных мужчин, которые всё ещё находятся внизу вместе со мной. Я не чувствую себя в полной безопасности сейчас, когда большинство моих союзников на вершине скалы. Бросив свой мешок, я поднимаю конец веревки, свёрнутой в моток, и несколько раз обматываю её вокруг своего левого запястья, не сводя при этом глаз с группы мужчин. Я использую верёвку, как оружие, если мне придётся.
Соул начинает подниматься на скалу. Двое из тех, кто меня игнорирует, наполняют свои фляги водой
