— А тебя это не волнует? По дому бегает убийца!
— Меня волнуют две вещи, — зевнул Сивко. — Первая: скоро ли обед? И вторая: как скоро я смогу отсюда уехать? Я бы уехал сейчас, но, во-первых, выпил. А во-вторых, моя охрана прибудет только завтра. Я бы ее вызвал по телефону, но, во-первых, для этого надо выйти на улицу, а мне лень, а во-вторых…
— Какая ж ты зануда! Бедная твоя жена!
— А вот жену я попросил бы не трогать, — позеленел Сивко.
— Говорят, ты держишь ее в черном теле. И при разводе она не получает ни-че-го. Ты благоразумно переписал имущество на своих родственников. Несчастная! Потому что, во-первых, она женщина, а во-вторых, она женщина Сивко. Две беды в одном флаконе. Она живет на выселках, где-то в Европе. Она и двое ваших детей. Элитарный поселок, денег куры не клюют, но какая ж скука! Бедняжка! Ты сделал это, чтобы она молчала? Чтобы интервью журналистам не раздавала? — намекнула Елизавет Петровна. — Хорошо законспирировался. Никто не знает ее в лицо и даже фотографий ни ее, ни детей в глаза не видел.
— Как поживает твой последний муж? Говорят, он счастлив с новой женой. И, говорят, она беременна. Что не каждой женщине дано.
— Что ты имеешь в виду? — насторожилась Елизавет Петровна.
— Да так. Как твоя дочка поживает?
— С моей девочкой все в порядке. Она сейчас с няней.
— Оно конечно, — бросил на нее ироничный взгляд Сивко. — Только Бейлис была уж больно болтлива.
— Что ты имеешь в виду?
— Я говорю, пила она много. А выпив, много болтала. Так что нам нет резона выяснять, как, что и за что. И нельзя допустить, чтобы другие это выясняли. Я бы устроил несчастный случай. Спустил ее тело на время в ледник, а потом организовал бы, ну, скажем, автокатастрофу. С местными ментами договориться не проблема. Я думаю, у Воронова здесь все схвачено. Наследнички Льва Абрамовича только обрадуются. Никто не будет выяснять: как, что и за что.
— Ты повторяешься.
— А это чтобы ты запомнила.
— У Таранова было больше проблем с Бейлис, чем у меня.
— А какая разница? Извини, но я не верю в таинственную незнакомку. Это сделал кто-то из наших. Выяснять, кто именно, не резон. Но в случае чего, и девица сойдет. Договоримся.
— В таком случае, и я кое-что знаю. Бейлис как-то упоминала, что впервые вы встретились лет пятнадцать назад. Интересно узнать, где?
— Пятнадцать лет назад Бейсли была еще ребенком, — равнодушно сказал Сивко. — Девочкой четырнадцатилетней. Ну, где мы могли встретиться? Я бизнес зачинал в городе столице, а она жила с родителями в глубокой дыре, далеко от Москвы, ходила в школу, да на дискотеки бегала по вечерам.
— А если она подделала паспорт? И не ты ли ей помог, Федя?
— Я? — вздрогнул Сивко. — Чушь!
— Пятнадцать лет назад… А мы с тобой лет десять как знакомы. Не было тебя на Рублевке — и вдруг высигнул. Откуда? Что за бизнес ты зачинал? Боюсь, женские трусики — это пустячок. Или намек? А также пролетарское происхождение. А почему не рассказать правду? Мы с тобой могли бы договориться.
— А не пошла бы ты на х…? — грубо сказал Сивко.
— У нас с Тарановым общее дело. Я имею в виду, что оба мы вылетели из гнезда Льва Абрамовича. Воронов тоже свой. Мы вместе учились в МГУ. А Таранов в Плешке. А вот кто ты такой? Откуда прибился? Я не знаю. И Таранов не знает. Никто ничего о тебе не знает. А вот Бейлис, похоже, знала. Ну не странно это?
— Давай, вали с больной головы на здоровую, — криво усмехнулся Сивко. — Я, пожалуй, выйду, позвоню. Охрану свою вызову. Пусть за мной приедут.
— А зачем тебе, Федя, охрана? Кого боишься?
— Да никого я не боюсь! Чего пристала?
— А ты грубишь, — задумчиво сказала Елизавет Петровна. — Успокойся, я не собираюсь давать интервью журналистам.
— Еще бы! Ха! Интервью! Журналисты! Ты еще няню им покажи.
— А при чем здесь моя няня? — побледнела Елизавет Петровна.
— Давай договоримся: ты не трогаешь меня, я тебя, — вновь зевнул Сивко. — У каждого есть скелет в шкафу. И если бы Бейлис на самом деле взялась за книгу… Мало не показалось бы никому. Она вчера на это непрозрачно намекала.
— Я…
В этот момент раздался грохот. Дверь в кабинет была приоткрыта, и они отчетливо услышали, как внизу что-то упало. Что-то металлическое, причем на мраморные плиты пола. Оба вздрогнули, Елизавет Петровна вскочила с криком:
— Что это?! О, Господи!
И вылетела в коридор, нос к носу столкнувшись с Вороновым.
— Дима? Ты здесь? Давно? А где…
— Что случилось? — крикнул с лестницы Иван Таранов.
— Я полагаю, ничего страшного, — равнодушно сказал Дмитрий Воронов. — В холле на первом этаже упал канделябр.
— Фу ты! — перевел дух Таранов. — Я же сказал: чего-то у тебя тут недоделано. Займись на досуге звукоизоляцией.
— А вот и Михаил, — кивком указал на другую лестницу Воронов и не удержался: — Ха-ха! Красивая картинка! Сверху спускается брюнет, снизу поднимается блондин. Оба молоды, хороши собой. Вас бы в кино снимать. Миша нам сейчас расскажет: что же случилось там, внизу?
— Эстер Жановна уронила поднос, — сказал он, выравнивая дыхание.
— Кстати, как наш обед? — из кабинета крикнул Сивко.
— На подходе. Но я на всякий случай перехватил бутерброд.
— А ведь ей тоже надо что-то есть, — задумчиво сказал Воронов.
— Девушке? — спросил он.
— А может, женщине? — пристально глянул на него хозяин замка.
— Мы же решили, что это девушка, — улыбнулся он.
— Причем хорошенькая, — спускаясь с лестницы, подхватил Таранов. — Я бегло осмотрел чердак, там никого.
— Когда ж ты успел, Ваня? — усмехнулась Елизавет Петровна.
— Пахло бы духами. У меня нюх, как у собаки, — похвастался Таранов. — Я мигом бы ее учуял.
— А не пройтись ли нам по спальням, Мишель? — спросила Елизавет Петровна.
— По спальням? Но почему она должна быть у кого-то в спальне? — запротестовал он. — Место ненадежное.
— А если ее сообщник кто-то из гостей? — не унималась Елизавет Петровна. Воронов внимательно прислушивался к разговору.
— Я бы посмотрел в комнате Бейлис, — сказал Таранов.
— Девушка? В одной комнате с трупом? — фыркнула Елизавет Петровна. — У нее что, не нервы, а канаты?
— Раз она ее задушила, значит, канаты!
— Что ж, пойдем по спальням, — подвел итог Дмитрий Воронов и крикнул: — Федор Иванович, вы с нами?
— Мне и здесь неплохо, — отозвался Сивко. — А впрочем…
И он тоже вышел в холл.
