– Моим именем? – раздался грохочущий голос, а затем проявилась огромная призрачная фигура бога.
Жрецы, включая старика с кинжалом, упали на колени. Прямо напротив меня из ниоткуда возник огромный, полупрозрачный мужчина с длинной бородой и длинными волосами. Нельзя было сказать, красивый он или нет. Он был мощным, сильным, от него волнами расходилась невероятная энергия. Казалось, что его глаза могут прочитать каждую потаённую мысль. Перун посмотрел на меня, и в то же мгновение верёвки с моих рук и ног исчезли. Медленно, стараясь абстрагироваться от боли во всём теле, я села и свесила ноги вниз. Сразу встать я рискнула, боялась тут же нелепо упасть. Я рефлекторно разминала руки и обнаружила на запястьях широкие чёрные браслеты со сложным узором. Я нащупала застёжку браслета и стала пытаться подцепить крепление, но быстро отвлеклась от странного ощущения. Поразительно, но я чувствовала эмоции других людей.
От жрецов веяло страхом и почтением, это было так понятно, так ощутимо. Как слух или зрение или осязание, я чувствовала это также явно. Я слегка напряглась, как будто присматриваясь или прислушиваясь к чему-то, и мне открылись все их мысли. В голове будто-то взорвалась бомба от чужих мысленных криков. Мне понадобилось несколько раз вдохнуть, чтобы отстроиться от мыслей и снова начать слышать слова.
– Мы хотели принести её в жертву. Ради тебя, Перун, – обращался к богу верховный жрец.
– В жертву? Вы забыли значение этого слова. Жертвовать – это отдавать то, что принадлежит тебе. Люди жертвуют деньги, если они у них есть; люди жертвуют своё время на помощь другим; люди жертвуют вещи и еду. Мне жертвовали долю с первого урожая. Мне жертвовали добытое в бою оружие. Мне жертвовали кровь, скрепляя клятвы. Мне жертвовали слёзы горя и радости. Мне жертвовали влагу от соития на моём алтаре. Мне жертвовали горсть земли с могилы любимого. Мне жертвовали прядь волос рано ушедшего ребёнка. Я принимал все эти жертвы. Принимал каждую из них, впитывал их энергию, делая их частью себя. Теперь же вы решили моим именем на моём алтаре убить частицу меня? Вы даже не потрудились подумать, к чему это приведёт.
– Но, Перун, богиня говорила, что девчонка должна умереть. Я сам слышал это, – робко ответил верховный жрец, не поднимая глаз от пола.
– Освободить силу из плена души можно только добровольно. Любое принуждение приведёт к уничтожению этой силы. Убив это дитя от моего имени, на моём алтаре, ты бы уничтожил каждую крупицу этой силы. Ты, жрец, должен был понимать опасность такой мощи. Если бы кинжал пронзил её грудь на алтаре, то произошёл бы взрыв такой силы, что уничтожил бы полконтинента.
Жрец ахнул и практически лёг на пол.
– Прости, прости нас, Перун, – умолял он, всхлипывая.
Бог отвернулся от них и подошёл к девушке.
– Почему ты не остановила их сама? – строго спросил он. – Сила молний проснулась и полностью тебе подвластна.
Я рассматривала его лицо, когда он обратился ко мне. Не могла отвести глаз. На секунду мне показалось, что я немного на него похожа.
– Я могла ударить, но я не уверена, что молнии бы не убили их. Контролировать эту огромную мощь сложно, – призналась я.
– Они хотели тебя убить. Что остановило тебя?
Я задумалась, прежде чем ответить. Вспомнила, как мне сказали, что я убила напавших в лесу людей, и что я почувствовала в тот момент. Вспомнила, как хотела выжить во время того нападения, но сейчас всё было иначе. Сейчас я хотела не только выжить, но и сделать всё правильно.
– Я не хотела сознательно вредить людям, – сказала я. – Я не чувствую, что правильно применять эту силу таким образом.
Перун рассматривал меня, будто хотел прочитать самые сокровенные мысли. Я смотрела ему прямо в глаза и старалась не закрываться от его пронизывающего взгляда. Мне было нечего скрывать от него.
– А почему ты не можешь сам меня убить и забрать силу себе? – спросила я спустя минуту.
– Ты невинна.
– В смысле? Я давно не девственница, – я не сдержала нервный смешок.
– Наличие куска кожи между ног не определяет человека, – ответил он. – Важно, что ты не сделала ничего плохого. Ты не испытываешь ненависти, зависти, ты не затаила зла, не планировала мести. Ты никогда нарочно не причиняла кому-то вред. Твоя душа чиста, без единого тёмного пятна. Очень приятно это видеть, девочка.
Перун слегка улыбался.
– Было бы проще, будь всё иначе, да? – я наклонила голову.
– Это точно.
Я больше не испытывала страха перед Перуном. Бог казался очень близким по духу. Но как же всё это было сложно. Получается, что моё появление на свет – это результат кражи у тела этого мужчины, будь он хоть десять раз бог. Хорошо, что сейчас он видит каждую мою мысль. Я хотела, чтобы он услышал мои вопросы и дал ответы, если это возможно.
– Я родилась против твоей воли? – тихо спросила я. – Фактически, это репродуктивное насилие. Я не могу передать, как мне жаль, что с тобой такое произошло.
– Тебе жаль меня, девочка?
Его голос был подобен грому.
– Прости, если мои слова обидели тебя, я этого не хотела. Никто не заслуживает такого. Ты заботишься о целом мире, а вместо благодарности у тебя украли силу и ещё подкинули взрослую дочь из другого мира.
– При обычных условиях Ирейна не смогла бы забеременеть от меня или от другого бога. Боги и люди совместимы только если выполняются определённые условия, но в они не были соблюдены. Ты не мой ребёнок, но ты дитя моей силы, часть меня всегда была и будет внутри тебя.
Перун развернулся к стоящим на коленях жрецам и приказал встать. Затем сделал в воздухе круговое движение рукой, и открылся подсвеченный золотым светом портал. Через секунду из портала вышли Кассиан, Фред, а вслед за ними прыгнул начальник охраны капитан Реннас. Парни крутили головами, осматривая помещение, и когда они заметили меня, сидящую на алтаре, то сразу подбежали ко мне. Фред начал нервно ощупывать меня, ища повреждения, а Кас сразу занялся браслетами-антимагами на запястьях.
Затем Перун открыл ещё один портал, на этот раз из портала сначала вышли пара охранников, а затем король Оллиан. Король обвёл взглядом всех собравшихся, а после поклонился богу.
Жестом приказав всем молчать, Перун взял слово.
– Отныне я признаю Ангелину Перунову с Земли своей дочерью. Я требую уважать статус моей дочери в этом мире. Все попытки навредить моей дочери сторицей вернутся к нападавшим. Я всё сказал.
В руках верховного жреца появился свиток, который тот бережно держал на раскрытых ладонях. Жрецы дружно поклонились богу. Король также склонил голову, не смея возражать. Что он мог противопоставить божеству? Ничего.
Перун повернулся и медленно приблизился ко мне. Кас закончил расстёгивать браслеты, так что я забрала свои руки обратно, попыталась выпрямиться и сесть поприличнее.
