начал обжигаясь пить горячий кофе, который принес мне в дрожащих руках официант.
— Сольет тебя Степан Николаевич, как пить дать сольет — я добавил в кофе сахара, помешал ложкой, дуя — Санкцию на ваш арест давал лично Брежнев…
В этом месте Лебензон совсем сник
—…кто-то должен сесть. По 174-й статье — Арапов мне перед операцией показал уголовной кодекс — Разброс большой. От трех до семи. Как думаешь, у кого будет сколько? Принимаю ваши ставки.
— По 174-й — возразил мне адвокат — Лицо, давшее взятку, освобождается от уголовной ответственности, если в отношении его имело место вымогательство!
— Ты же пленку слышал? — удивился я — Сами придумали схему с распиской, сами принесли деньги, на них ваши отпечатки, какое вымогательство⁈
— Вы вообще свидетель по делу и не имеете права вести допрос!
— А тебе еще и пункт первый УК светит — проигнорировал я Лебензона — Посредничество при взятке. С использованием служебного положения! От семи до пятнадцати. С конфискацией. Небось, немало нажил, Лев Ароныч, а?
— Прошу обращаться ко мне на вы!
А голосок то дрогнул! Сник адвокатишка.
— Вот и посиди, подумай, сколько тебе даст судья по совокупности. Двадцатку даст, как думаешь?
Лебензон молчал.
— Я думаю, даст. Как они там говорят? Путем частичного сложения?
— Да нет тут никакого сложения!! Что за юридическая безграмотность⁇
— Это ты про советские суды? — я ткнул пальцем в синий галстук адвоката — А про дело валютчика Рокотова слышал? Вижу по глазам, что слышал. Его вообще задним числом расстреляли. По третьему пересмотру дела!
Об этой истории в Комитете много судачили. Рокотова в свое время как раз посла семерка — он много пасся возле интересных иностранцев, на него составили досье. Ну и судьба у него сложилась печально. Хрущёв ездил в Берлин, где во время встречи с немецким представителем ему заявили, что такого страшного чёрного рынка, как в Москве, нет нигде в мире. Привели примеры, даже озвучили фамилии. Никитка примчался домой, начал орать на Политбюро, дескать, это правда, что в Союзе есть подпольные миллионеры? А Рокотова к тому времени уже приняли, осудили и он тянул восьмерик. Срочно приняли новый указ об усилении чего-то там и все, намазали миллионщику лоб зеленкой. Главный закон страны, как нам объясняли не раз — воля партии. А кто рулит партией? Политбюро.
— Вот и думай в сколько лет ты выйдешь из тюряги. Тебе полтинник?
— Пятьдесят два — Лебензон оглянулся — Товарищ Орлов, а нельзя ли мне воды
— Нельзя! В камере напьешься — я допил кофе, покрутил остаток на дне чашки — Говорят, на востоке умеют гадать по кофейной гуще. Вот тебе мой прогноз, Лев Аронович, поедешь ты шить варежки или валить лес. Очень-очень надолго.
Зазвонил телефон. Мы перешли ко второму акту этого марлезонского балета. Звонил Николай — муж Калиновской. Он был проинструктирован мной молчать в трубку — все разыграл я сам, без его участия.
— Да, я. Да сидим уже второй час с Аронычем, бьемся. Все бестолку.
Тот дернулся на стуле, потянул узел галстука вниз.
— Нет, не хочет помочь следствию. Что? Полумесяцев раскололся? Написал явку? А что в ней?
Я подмигнул побледневшему адвокату, театрально пожал плечами. Мол, а я что могу?
— Ну ясно, что валит на Лебензона все. Деньги привез, как гонорар? А не дофига ли гонорар адвокату? Ах, там целая команда, длинный процесс… А про меня что говорит? Встреча со свидетелем? Да… Жаль Ароныча. Паровозом идет и гудит на весь Союз. Громкое дело будет. Согласен, есть пленка. Но слышно там не ахти. Будут отмазывать, экспертиза такая, экспертиза сякая…
Я все сочувственно глядел на Льва. «Царь зверей» все больше сдувался. Интересно, купится на такой примитивный трюк? Ну это в 2000-х он был примитивный. А сейчас вполне себе…
Я попрощался, повесил трубку. Коля молодец, хорошо мне поддакивал. Прямо чувствую, как он сдерживал смех.
— Ну что, давай Лев Аронович прощаться. Тебя сейчас в МУР на Петровку, потом в Сизо — я встал, потянулся — Как говорится, каждый у нас в стране — кузнец своего счастья. И несчастья тоже.
— Подождите, Николай, а если… — Лебензон замялся — Я тоже напишу чистосердечное?
— Тогда совсем другое дело! — в подсобку зашел довольный Арапов, помахивая издалека бумажками заполненными от руки. Типа чистуха от Полумесяцева — Тогда я эти документики рву, мы с вами составляем свои.
Началась торговля. Майор требовал с адвоката не только все описать по взятке, но и сдать какие-нибудь другие делишки своего патрона. Лебензон пугался, отнекивался, но как говорится,коготок увяз — птичке конец. Трудно сначала сказать «да», а потом дать заднюю.
Через час чистосердечное признание было готово, оформлено по всем правилам. В нем адвокат расписал откуда деньги, кто придумал дать взятку и даже выдал секрет про то, что Полумесяцев хранит в домашнем сейфе доллары. Мол, видел, когда перегружали пачки с рублями в чемоданчик. А это было уже что-то.
В коридоре Арапов просто светился от счастья:
— Ну ты мастер! Выбить у такого зубра чистуху… теперь не отвертится, даже если в суде будет отрицать все. Мчусь сейчас к прокурору, показываю документы, он дает санкцию на обыск у Полумесяцева. Пусть повертится, пояснит за доллары.
— Как он?
— От всего отпирается, мол показания будет давать на следствии. Мощный мужик. Ну да ладно, не таких ломали. Сделает им сладак очную ставочку с Аронычем, посмотрим, как запоет. Тут еще 88-я статья летает. Бабочкой.
Ага, это спекуляция валютой. Я посмотрел на часы:
— Протокол как свидетель я подписал, если что — звони дежурному семерки, он переключит на Алтай.
— Лады! — Владимир пожал мне руку — Ты нам очень помог!
Я вышел через центральный вход, протолкался через очередь возле ресторана. Ого! Уже закат. Долго мы проволандались. Поеду ка я на базу, проведую Гром. Неизвестно, как еще все повернется в Комитете, надо все-равно держать руку на пульсе. Вышел на Арбат и тут…
— Орлов!
Возле меня тормознула Чайка с комитетскими номерами, приоткрылась дверь. За ней нехорошо улыбался Цинев.
— Садись, подвезу тебя.
— Куда?
— Куда следует.
Глава 14
А хорошо быть родственником Брежнева! Я присмотрелся к Циневу — тот выглядел довольным, улыбался. Румяный такой, радуется жизни. Кажется он женат на сестре жены Генерального… Разные слухи про него ходили в комитете. Вон уже и на Чайке разъезжает! А ведь совсем недавно у него была обычная черная Волга.
За окном мелькал проспект Калинина — мы медленно ехали в центр.
— Это твоя характеристика на длительную командировку в США — Георгий Карпович достал из кожаной папки машинописный документ, прямо на папке подписал его — Мы в ВГУ утверждаем всех выезжающих сотрудников по всем управлениям.
Вот это подарок! И в связи с чем?
— А это рапорт на тебя — из папки появился новый документ — Очередной. В связи с нарушениями тобой пунктов б, г и е служебной инструкции о порядке взаимодействия сотрудников Комитета с органами МВД.
На моих глазах Цинев порвал рапорт. Тут я окончательно прифигел. Ожидал разноса и даже задержания, но чтобы вот такой поворот⁈ На ум пришла песня Машины времени. «Вот, новый поворот. И мотор ревет, Что он нам несет?».
— Спасибо, конечно. Но с чем связаны хм… такие подарки⁇
— Ты мне не нравишься, Орлов. Не советский ты человек, не наш! Сколько я за тобой наблюдаю — столько в этом убеждаюсь.
Хорошое начало.
— Но! — Цинев поднял палец вверх — Соображалка у тебя работает на пятерку. Текущий момент ты понял очень правильно, рискнул и выиграл. Завтра на Политбюро Леонид Ильич воспользуется ситуацией, дожмет комсомольцев. Думаю, удастся подвинуть Шелепина, который продвигал креатуру Полумесяцева. Его дело, кстати, заберет следствие КГБ. Я уже распорядился. Тем более, я так понимаю там 88-я статья нарисовалась?
А быстро докладывают Циневу. Я покосился на трубку Алтая в Чайке. Сколько мы бились с чистухой Лебензона? Час? Ну «Прагу» слушает Комитет — это ясен день. Там поди в каждом столике по жучку. Но как быстро доложили!
— Так точно, Арапов поехал за санкцией на обыск.
— Его тоже найдем способ поощрить. Очень инициативный сотрудник.
А мое стало быть поощрение — это отсутствие наказания. Плюс Штаты.
— С Алидиным поговорите. Он очень зол
— Испугался, его можно понять — покивал Цинев — Только-только назначили замом, а тут зять такое устроил…
— Устроил не я, а сынок Полумесяцева с дружками.
— Мне еще Андропова успокаивать —
