своем городе мэром.
А как его зовут? — спросил Альфред и, сняв очки, отер пот со лба.
— Кажется, Волчек, — ответил француз, направляясь в свой барак. — Лео. Следите за его игрой, если вам повезет.
Они оба знали, что он имел в виду, сказав «если вам повезет».
— Следите лучше за своими деньгами. Это может стоить вам полсотни злотых.
Глава 17
Неделю спустя Альфред увидел, как парень играет с другим местным чемпионом, Марковым. Лео разыграл староиндийскую защиту и, к восторгу зрителей, победил более опытного соперника в двадцать ходов.
Ему аплодировал даже Марков.
Альфред снова обратил внимание на привлекательную блондинку. Она стояла, облокотившись на перила перед входом в лазарет, и была полностью поглощена игрой. Но, как только матч закончился, она удалилась, сопровождаемая вежливыми поклонами охранников. Должно быть, медсестра. Или новый доктор.
Пока зрители расходились, Альфред протолкался к победителю, чьи карманы были набиты заработанными припасами и сигаретами.
— Могу я с вами переговорить, пан Волчек?
— Со мной? Я вас знаю? — насторожился молодой человек. Подозрительность была здесь естественной реакцией. Все, включая обладателей полосатых роб, либо хоть на какое-то время искали защиты, либо оказывались шпионами.
— Когда я преподавал в университетах Геттингена и Львова, меня называли герр доктор Мендль, — представился Альфред. — Но здесь, я полагаю, можно просто Альфред.
— А меня в Лодзи называли просто Лео, — улыбнулся юноша. — Но здесь я стал Королем Лео.
— Приятно познакомиться, как бы вас ни называли, молодой человек, — отреагировал Альфред. — Ходят слухи о вашей удивительной памяти. И вы, безусловно, знаете толк в шахматах.
— Буду рад, если это поможет мне продержаться тут подольше… Дома в Лодзи я был чемпионом среди юниоров, пока нас не переселили в гетто. Там конкуренция быстро сошла на нет. Шахматы уже не казались столь важным занятием. А вы, профессор, играете?
— Играл в университетские годы, — признался Альфред. — Как вы понимаете, это было довольно давно.
— Ну, здесь все мы почти одного возраста, — философски заметил Лео. — Тут никогда не знаешь, какой день будет последним. В любом случае, герр доктор, был рад. Если не возражаете, боюсь, мне пора…
— Вы так же хороши в точных науках и математике, как в шахматах? — напрямую спросил Альфред. — Раньше говорили: мозги без правильного применения — это как красота без доброты. Пустая трата сил.
Парень пожал плечами:
— Боюсь, мое образование пришлось отложить после того, как нас заставили переехать в гетто. Однако, — он лукаво улыбнулся, — я мог бы вам кое-что продемонстрировать, если вам любопытно.
— Почту за честь.
У парня были тонкие черты лица, и, будь у него волосы, он был бы блондином. Живые голубые глаза на вытянутом лице и острый ум. Плюс самоуверенность.
— Сообщите мне дату своего рождения, герр профессор.
— Как я уже говорил, я не молод. И, может быть, слишком стар, чтобы играть с вами в игры. Однако, я родился седьмого октября, если угодно. За четырнадцать лет до окончания века.
— То есть, в 1886 году, так? — мгновенно отреагировал Лео. Он взмахнул руками и поклонился. — Вот видите?
— О да, это впечатляет, — насмешливо ответил Альфред.
— А вы ожидали большего? Ну хорошо… Итак, седьмое октября 1886 года. Так вы сказали?
— К сожалению, — согласился Альфред.
— Дайте подумать, — юноша прикрыл глаза, приложил ко лбу два пальца и безмолвно зашевелил губами, словно производя подсчеты в уме. Потом он открыл глаза и произнес: — Мои поздравления, профессор, вы особенный человек, вы родились в шабат.
У Альфреда отвисла челюсть.
— Я также могу вычислить, что подобное может заявить только один человек из семи, — поддразнил его Лео.
— Первого фокуса было вполне достаточно, — произнес Альфред, безусловно впечатленный.
Парень был прав. Мать Альфреда всегда шутила, что он чудом стал ученым, а не раввином, так как в буквальном смысле родился в синагоге. Он просчитал в уме все эти годы и календари, более пяти десятков, учел високосные годы…
— Да, это удивительно. Позвольте спросить, каким образом вы это делаете? Без бумаги и карандаша, и так быстро?
— Я вывел формулу. Она включает цифровые обозначения каждого дня недели в каждом веке. В любом году даты 4/4, 6/6, 8/8, 10/10 и 12/12 выпадают на один и тот же день. Потом надо учесть високосные года, в вашем случае их было четырнадцать. Так я могу высчитать в уме любой день. Так как насчет правильного применения моих мозгов, профессор? — полюбопытствовал юноша, явно довольный собой.
— Я бы сказал, что это производит сильное впечатление, — неохотно признал Альфред. — Если вы стремитесь работать календарем.
— А вы к чему стремитесь? За то время, что вам здесь отведено.
— Не хотите попробовать кое-что? — Эту задачку на выведение простых чисел Альфред давал только самым сильным из своих студентов. — Я назову число. Запомните его.
Лео посмотрел на него и пожал плечами, готовый принять вызов.
— Не вижу проблемы.
— Оно длинное: 9 007 199 254 740 991. Теперь повторите его.
— И всего-то? — Лео выглядел разочарованным. Он быстро повторил названное Альфредом число. — В чем здесь подвох?
— В какую степень нужно возвести два, чтобы получилось это число?
— Хм, степень двух… — Лео в задумчивости поджал губы. — Это непросто, — он набрал в грудь воздуха, как бы принимая вызов, нахмурил брови, и его взгляд потерял фокус. Он держался рукой за подбородок. — Сколько у меня времени?
— Ну, такому как вы, — улыбнулся Альфред, — не знаю, наверное, хватит двух-трех минут… Сколько вам надо?
— За две-три минуты справлюсь. — И парень принялся производить в уме многочисленные математические действия, бормоча себе под нос, двигая указательным пальцем из стороны в сторону, на манер метронома. Время шло. — Двух, говорите?.. — переспросил он, вид у него при этом был озадаченный. В конце концов он посмотрел на Альфреда, покачал головой и повел плечами. — Я уже объяснял вам, что мне не удалось продолжить образование из-за войны. Дело не в том, что я не могу вычислить решение, просто… Мне нужна бумага и, пожалуй, еще немного времени. Я уверен, что справлюсь.
— Я не сомневаюсь в этом, — Альфред потрепал парня за плечо. — Это неважно, задание сложное. — Охранники уже начали загонять всех обратно на рабочие места. — Мы могли бы еще раз пообщаться? Мне хотелось бы кое-что обсудить.
— Хотите, чтобы я научил вас играть в шахматы, профессор? Сами сказали, много лет прошло. Это будет не так быстро.
— Может быть, это я хочу вас чему-то обучить, — ответил Альфред.
— И что это может быть?
— Физика электромагнитных излучений.
— Электромагнитные излучения? — Лео закатил глаза. — О да, это мне очень пригодится, профессор. Это и еще справка от самого
