окна.
— Не думаю, что она захочет разговаривать с нами вообще, — печально говорит Ярослав, посматривая на Демида.
Их необычное и загадочное поведение привлекает внимание всех вокруг. Это явление не остается незамеченным, вызывая интерес и любопытство у нас всех.
— Что вы натворили? — обращаюсь я к Демиду.
Они долго сидят в молчании, обмениваясь взглядами, искажая лица в выражении недоумения и смущения. В воздухе витает напряжение, и время, кажется, замирает. После долгих, мучительных пяти минут, наполненных нервными подёргиваниями и неуверенными жестами, они, наконец, собираются с духом и признаются.
— Мы с ней переспали.
32 глава
Феликс
— Вы что сделали? — спрашивает Ульян, наступая на братьев. Те сидят тихо, поджав свои хвосты, как щенки, которые разгрызли хозяйское имущество.
Демид и Ярослав находятся в центре внимания, и все ожидают от них разъяснений. Но как можно требовать объяснений по такому делу? Это дело сердца, а сердце не подчиняется логике.
— Думаю, она сама была не против, — говорит Захар.
— Еще как не против, — усмехается Ярослав, но тут же осекается под грозным взглядом старшего.
— Об этом даже речи быть не может, — бьет по столу кулаком Ульян.
Какой смысл в этом разговоре? Мы заблудились в пустых спорах и отвлеклись от главной темы. Мы пришли сюда, чтобы поговорить о Никите, о его проблемах. А теперь опять вернулись к Лилии, к ее жизни. Но разве она стоит нашего внимания? Разве она важнее, чем наш родственник?
— Думаю, сейчас не об этом нужно разговаривать, — встаю я и обхожу стол, останавливаюсь рядом с Ульяном.
Стою под взглядами своих братьев, которые ждут от меня ответа. Но я не знаю, что сказать. Я только смотрю на старшего, который смотрит на меня с любопытством.
— Да, — сдаётся под моим пристальным взглядом Ульян. — Я хотел с ней поговорить, позвоню завтра.
— Лучше сразу поехать, — улыбаюсь брату. — Вот я и съезжу к ней. Один.
— Я тоже поеду с тобой, — вскрикивает Давид.
Безразлично пожимаю плечами и смотрю на братьев. Они все хотят поехать к ней, пообщаться с ней, поделиться своими мыслями и чувствами. Но я знаю, что это не так просто. Лилию нужно убедить, она должна поехать с нами. А она может закрыться, отказаться, сопротивляться. Не захочет менять свою жизнь, свою судьбу. Она побоится нового, неизвестного. Она может быть привязана к своему дому, своим друзьям, своим воспоминаниям.
— Тогда сделаем так, — тяжело вздыхает Ульян. — Захар подготовит дом к приезду девчонки. Демид и Ярый поедут по магазинам, чтобы купить вещи.
— Ага, трусов там, — язвит Ярослав.
— Брат, ты сегодня в ударе, — осекаю я младшего.
Он отворачивается от меня и смотрит в сторону окна. Ярый притворяется, что любуется городским пейзажем, но я знаю, что он просто хочет избежать наших взглядов.
— Феликс и Давид поедут к Лилии, — продолжает Ульян.
— А ты что будешь делать? — нагло спрашивает Демид.
Ульян не отвечает на вопрос. Он зыркает глазами в разные стороны. Вертит головой, отводя взгляд от нас. Идет к своему столу, садится на место и пальцами дотрагивается до поверхности стола.
Его дыхание тяжелое и неровное.
— Родителям надо рассказать про Никиту, — отвечает Ульян. — Вот именно этим я и займусь.
Киваю на слова брата, поддерживая его решение. Он, как всегда, берет на себя ответственность и самые тяжелые проблемы семьи. В этом и заключалась вся суть Ульяна. Он сильный, умный и добрый человеком. Он не боится трудностей и всегда старается помочь другим.
Он пример для меня и для всех, кто его знает.
— На этом разговор подошёл к концу, — тихо говорит Захар и идёт к двери.
Эхо захлопнувшейся двери, словно громкий барабанный бой, отзывается в стенах кабинета. Младший, уже ушел, оставив за собой лишь вибрацию в воздухе. За ним, следуют Ярослав и Демид, их шаги тихие и нерешительные. Наконец, Давид, последний из братьев, задерживается у двери. Он вздыхает, словно собираясь с мыслями, и после короткого момента раздумий, тоже исчезает из кабинета.
— А ты сам-то как? — обращаюсь я к Ульяну
В кресле сидит брат. Его плечи опущены, а взгляд потухший. Под глазами видны синие круги, а губы плотно сжаты в линию. Цвет лица бледный, как у мертвеца. В кабинете тихо, только часы на стене тикают, напоминая о бесконечности времени. Брат смотрит в окно, но его мысли где-то далеко.
— Замечательно, — коротко отвечает он.
Словно взбесившаяся стая пчел, мысли кружат в голове, не давая сосредоточиться. Я сажусь за стол, складываю руки в замок и смотрю на брата. В его глазах я вижу тоску и одиночество. Он словно потерялся в этом мире, не зная, куда идти и что делать. Чувствую, что он нуждается в моей помощи, но не знаю, как ему помочь.
— Ты пока ничего не говори родителям про больницу.
— Мать будет искать Никиту, — откидывается на спинку кресла и перечит брат.
— Не будет, — серьезно смотрю на Ульяна. — Скажи, что его определили в какой-нибудь Центр, а лучше в наркологический диспансер.
Ульян впивается в меня глазами. Ее взгляд наполнен осмыслением слов. Я чувствую, как мое сердце начинает биться быстрее. Внезапно он фыркает и кивает головой.
— Наркологический диспансер — это неплохая идея, — устало улыбается брат, прикрывая глаза.
33 глава
Лилия
— Гады, гады, гады, — иду и пинаю камушки на дорожке по пути в университет.
Волна гнева накатывает, такая, что хочется разрушить все вокруг, разбить все до мелочей. Они ушли две недели назад, оставив меня в полной изоляции. Они получили то, что хотели, и исчезли без следа. Их больше нет, они даже не позвонили. Можно было бы хотя бы записку оставить, но нет, они не оставили абсолютно ничего.
До корпуса университета еще далеко, но я неуклонно продолжаю свой путь, плотнее закутавшись в теплое пальто. Вечером меня ждет работа в ресторане. Женя, моя начальница, проявила сочувствие и дала мне пару часов свободных смен. Эти часы сейчас крайне важны для меня, поскольку я так и не смогла найти подходящую квартиру. Придется переезжать к Юлии, но это означает, что мне придется бросить работу. Совмещать учебу и работу, а также долгие поездки до дома Юлии, будет невероятно сложно.
Мне придется принять это трудное решение.
Слезы, как жемчужины, катятся по моему лицу, оставляя блестящие следы на щеках. Я шмыгаю носом, пытаясь сдержать наворачивающийся плач. Неуклюже поворачиваю головой в сторону, и тут же вскрикиваю от острой боли, пронзающей шею. Останавливаюсь, осторожно дотрагиваюсь до шеи — явный признак простуды. Тяжело вздыхаю, собираюсь
