монастыре все жалели… Ну, что я маленький, слабенький и всё такое. Думали, что я за себя сам не постою. Вот я им всем нос и утёр.
– А что ж друга Епифана подставил?
– Он частью моего плана был. Здорово я его тогда напугал, – Смурых довольно засмеялся. – Я ему в ту ночь говорю, полиция приехала, тебя ищут, на ноже твои отпечатки. Он дурак и поверил. Сбежал.
– Обосновался в землянке Алексея?
– Ага.
– А где Епифан сейчас?
– Надоел он мне. Хотел всё в полицию сдаться, видишь ли, ему перед батюшкой стыдно. Слюнтяй!
– Ты его и убил.
– А что мне оставалось делать? Чтобы вместе с собой и меня сдал.
– Где закопал, показать сможешь?
– Конечно.
–А девушек зачем убивать начал?
– Не поверишь, начальник, я ведь завязал. В монастыре пять лет жил нормально. Батюшка у нас хороший, всё нам книжки читал. По душам любил разговаривать… Потом к нам в монастырь один учёный приехал. Чокнутый какой-то. Он нам всё фильмы крутил. Там такое показывали. Обалдеть. У меня как будто что-то в голове щёлкнуло, и я стал думать, а слабо и мне так. Постоянно эта мысль в голове крутилась. Думал, как мне всё это осуществить, ну, то что я в фильмах-то видел… и придумал. Попробовал. Понравилось. . А девчонки … дуры, доверчивые. Они на мою красоту, как бабочки на огонь слетались. Сами на меня вешались, я по их глазам видел, что нравлюсь.
Рассказывал Смурых откровенно и подробно. Он был доволен и горд собой.
Допрос длился более трёх часов. Смурых признался во всех совершённых преступлениях. Экспертиза также подтвердила, что все девушки были убиты им. Через два дня в Москве, в институте мозга, Фёдор Николаевич благополучно извлёк чип у Смурых Саши и под конвоем преступника вновь доставили в город Благое для дальнейшего расследования. Фёдор Николаевич, ожидая своего ареста, тоже вернулся в Благое, но подполковник встретил учёного с удивлением.
– Профессор, вы что-то забыли?
Теперь пришла очередь удивляться учёному.
– Сергей Борисович, вы что же не будете меня арестовывать?
– Не буду Фёдор Николаевич. Вы уже наказаны, вам с этим … всю жизнь жить, а что помогли следствию – спасибо. Езжайте спокойно домой.
– Спасибо тебе Сергей Борисович, – взгляд учёного, был блуждающим и горел каким-то безумным огнём, казалось, что здесь, возле подполковника присутствует лишь материальная его оболочка, а душа, помыслы учёного далеко– далеко.
– Куда вы теперь?
– В Москву, у меня есть ещё одно неотложное дело, – он как-то быстро ответил и, развернувшись, быстрым шагом пошёл к своей машине.
Нажимая на педаль скорости, Фёдор Николаевич мчался в Москву. Уже подъезжая, он набрал номер знакомого работника телецентра.
– Павел, мне нужно срочно сделать важное заявление. Помоги!
– Прямо сейчас.
– Да! Пожалуйста.
– Хорошо, когда будете?
– С учётом пробок, через час-полтора.
Уже через два часа, после звонка, Павел в окружении телекамер прикреплял микрофон к рубашке учёного.
– Фёдор Николаевич, я махну рукой, начинайте говорить, вы будете в прямом эфире.
– Товарищи, – начал учёный, – я профессор Смирнов Фёдор Николаевич заявляю, мы прекращаем поставку чипов для вживления в мозг, разработанных нашим институтом. В них обнаружились неполадки, вызывающие серьёзные изменения в мозгу подопечных им людей, опасные не только для их собственной жизни, но и жизни окружающих их людей. Эти неполадки пока не устранены.
Было шесть часов вечера, когда Фёдор Николаевич приехал в институт и прямиком пошёл к директору. Тот ещё не ушёл, сидя за столом он что-то писал. Фёдор Николаевич, постучав, вошёл в кабинет.
– А, явился?! Ты уволен! – директор мельком взглянул на вошедшего.
– Судя по реакции, вы уже в курсе дела.
– А ты что же думаешь, – директор зло посмотрел на Фёдора Николаевича, – твоя выходка не имела резонанса? Да, я из-за тебя чуть директорского кресла не лишился. Порядочный, видите ли он. Слабак, ты! Так науку не делают! Понятно горе, но зачем же институт подставлять, мы то тут все причём?!
– Ну, что ж, увольняйте, но чипы такой модификации я больше делать не буду и не позволю вам. Я создам новый чип, который будучи вживлённым в мозг и, определяя преступную мысль, будет её блокировать, разрушать. Я не буду предупреждать преступления, я не дам им даже родиться.
– И ты знаешь, как это сделать?
– Теперь знаю!
