аспекте шиитско-суфийских связей и аналогий[103]. Разделяя эту точку зрения, я хотела бы обратить внимание на возможную связь этих персонажей исламской традиции с местными доисламскими представлениями (см. далее гл. III, раздел о чильтанах).
Святые, образы которых связаны с суфийской традицией
Исламизация южных районов Казахстана, происходившая прежде всего в форме суфизма, свидетельствует о значительном влиянии мусульманского мистицизма на формирование местных образов святых. Таков, например, образ святого Хазрат Исмаил-ата, который будто бы «жил вместе с казахами на западной стороне большой горы Кос-мола в Ак-Жарской волости нынешнего Ташкентского уезда». Он был пиром местных казахов из рода канглы и славился «высшим духовным совершенством». Еще будучи в плену у калмаков (джунгар), он обнаружил свои чудесные способности, которые позволили ему завоевать расположение у калмаков и обратить их в ислам[104].
Среди многочисленных объектов почитания у казахов особое место занимает святыня Ходжа Ахмада Ясави, которая представляет собой центральное святилище из целого комплекса святынь, связанных с именем знаменитого святого, снискавшего г. Туркестану славу «Малой Мекки». Как отмечалось, недалеко от городища Отрар находится мавзолей святого Арыстан-баба, который, согласно преданию, являлся духовным наставником Ахмада Ясави. Эти святыни являются наиболее почитаемыми в Южном Казахстане. С именем Ходжа Ахмада Ясави связаны многие святыни в Южном Казахстане.
В Южном Казахстане находится кумбез святого Кара-бура или точнее Бура-хан аулие. По рассказам местного хранителя и знатока старины А. К-ва и ширакши святыни, настоящее имя святого Кара-бура — Бур-хан адзар. Он был сподвижником знаменитого Кара- хана, основателя династии караханидов, первыми принявшими ислам, который похоронен в г. Аулие-Ата (Джамбул). Бура-хан — сын Актан-сопы аулие, могила которого находится где-то в Кзыл-Ординской области. Могила его брата — святого Торе-хана, над которой воздвигнут такой же кумбез, как и над могилой Бура-хана, находится в Чиилийском районе Кзыл-Ординской области. Широкую известность Бура-хан снискал в связи с легендой о том, что будто бы он похоронил Ходжа Ахмада Ясави. Согласно этой легенде, перед смертью Ходжа Ахмад Ясави предупредил всех, что его должен похоронить человек, который приедет на черном верблюде. Кроме этого человека никто не имел права прикоснуться к телу святого. Так и случилось. Вскоре после смерти Ходжа Ахмада Ясави появился человек на верблюде без узды, на которого была накинута белая попона и сбоку привязан черный кувшин для омовения святого. Он прочитал жаназа и совершил другие необходимые обряды. Из Туркестана человек направился на юг. Все это время он ничего не ел и не пил. Прибыв в селение, он совершил омовение и тут же умер. В нескольких метрах от того места, где Бура-хана сразила смерть, он был похоронен, над его могилой воздвигли кумбез. Не зная его настоящего имени, люди прозвали его Кара-бура. «Бура» — верблюд-самец, «кара» — черный. Из этих слов и сложилось имя святого.
По другой версии, записанной мною в Южном Казахстане, святой Кара-бура происходит из казахского рода тама. На одном верблюде он доставил в Туркестан к святому Ходжа Ахмаду Ясави столько саксаула, сколько под силу поднять 10 верблюдам. Поэтому его и стали называть святым Кара-бура.
Многочисленные легенды и предания о Ходжа Ахмаде Ясави оказали влияние на складывание многих образов святых в Южном Казахстане. Так, например, в одной легенде святой Араб-ата чудесным образом пролетел верхом на коне огромное расстояние от Мекки до Туркестана[105].
О святом Коктонды-ата предание гласит, что настоящее его имя имам Маргузи. Чтобы помериться силами в ученом споре с Ходжа Ахмадом Ясави, он привез из Багдада сорок богословских книг. Проспорив сорок дней и ночей, Маргузи потерпел поражение. Признав величие Ходжа Ахмада Ясави, он стал служить ему до конца своих дней. По воле великого святого Маргузи лечил детей от коклюша. «Коктонды» его прозвали за то, что он постоянно носил синий халат. Он жил и умер в местности Шобанак (Туркестанский район). Над его могилой был воздвигнут купольный мавзолей. По имеющимся данным Коктонды-ата был местным жителем, отличавшимся религиозной образованностью и постоянно носившим синий халат. Звали его Марип, он лечил детей от коклюша с помощью «иширтки» (записок с фрагментами религиозных текстов). Он жил примерно в XVIII в.[106] В литературе уже отмечалось, что многие мазары в Средней Азии имели свою «медицинскую специальность». Среди них особенно много было мазаров, пользовавшихся репутацией целителей от коклюша. Так, в методе лечения у узбеков важным элементом являлась игрушка синего цвета. Ее бросали на мазар, что в силу магической связи способствовало исцелению больного[107]. У казахов широкой известностью пользовалось поверье, согласно которому коклюш (казах. «көкжөтел», т. е. «синий кашель») можно вылечить способом, высказанным путником на синем коне. А. Толеубаев обращает внимание на связь этого способа лечения с имитативной (симпатической) магией[108]. Таким образом, синий цвет халата святого Коктонды-ата представляется не случайным, он отражает знахарские традиции населения Южного Казахстана, близкие и другим народам Средней Азии, которые восходят к древним магическим приемам, в частности, к имитативной магии.
Потомком Хаким-ата, одного из последователей Ходжа Ахмада Ясави, считается святой Мукым-ата, будто бы обладавший чудесной силой делать арыки полноводными и безводными, превращаться в карлика и великана, противостоять любой грозной силе[109].
В процессе исламизации нередко местные доисламские божества-покровители обретали новые имена, с которыми связывались легенды, объясняющие причины их почитания. Так, популяризация суфизма привела к тому, что покровитель овец Шопан-ата оказался одним из учеников Ходжа Ахмада Ясави. Ему будто бы удалось отыскать посох знаменитого святого чудесным образом оказавшийся на Мангышлаке. На этом месте возник некрополь, сохранивший имя Шопан-ата. Покровитель крупного рогатого скота Зенги-баба стал обладателем имени, точнее прозвища, популярного тюркского шейха, ученика одного из последователей Ходжа Ахмада Ясави — Хаким-ата. Имя покровителя верблюдоводства Ойсыл-кара — искаженное имя Ваиса аль-Карани, весьма популярной личности, деятеля раннего ислама, легенды о котором известны во всех мусульманских странах, хотя историческая достоверность этой личности вызывает сомнения[110]. Некоторые исследователи связывают Ваиса аль-Карани с суфизмом. Имя дочери Мухаммада — Фатимы оказалось тесно связанным с местными доисламскими верованиями. Фатима стала покровительницей женщин и детей. «Будучи распространен преимущественно среди женщин, этот культ приобрел характер типичного женского культа с его архаичным обликом и ограниченностью, замкнувшей его в специфических женских областях жизни. Прежде всего Фатима связывалась с родами, как покровительница повивальных бабок и рожениц, ее имя упоминалось в различных приговорах-заклинаниях, произносимых во время родов»[111]. Приговор «Это рука Фатимы…» использовался, например, таджикскими знахарками во время обряда «алас»[112], а также киргизскими и узбекскими знахарками. Он используется и казахской шаманкой Хадишой (подробнее см. раздел о шаманстве гл. III).
