– Это биологические перчатки, – прокомментировала хозяйка. – Потом будет совершенно нормальная кожа – не отличишь.
Пара манипуляторов тем временем приводили в порядок медицинский блок. Эти две механические руки, скользящие по невидимым напрайляющим и с человеческой, ловкостью раскладывающие инструменты и коробки с лекарствами, вызвали у Платона неприятное чувство. Это они его только что штопали. Он бы предпочел живого эскулапа. Но теперь это, увы, такая же роскошь, как и проживание на Старой Земле.
Атлантида поднялся с пластикового кресла, и оно бесшумно поглотилось стеною – только ручка осталась торчать. И тут Платон увидел среди прочих панелей несколько вмурованных в стену прозрачных ванночек с темно-желтой жидкостью. Внутри плавали какие-то лоскутки. Ванночек было четыре. В этой четвертой, последней, булькали пузыри, и время от времени происходили крошечные взрывы, выбрасывание в раствор алых и бурых шлейфов. – Образцы ткани? – спросил Атлантида, невольно поглядывая на свои возрожденные ладони.
– Да, так проще будет заживлять раны, – невозмутимо пояснила Кресс. – Разве ты не знаешь, что в любой экспедиции полагается иметь генетические образцы для регенерации?
– Почему же не взяли у меня образчик до происшествия?
Она смутилась. Нет, не то. А как бы это сказать? Растерялась… Нет…
Призналась в собственной ошибке. Да, похоже. Кресс явно досадовала на себя.
– Не успела… Так… думала, время есть.
А вдруг именно она покушалась убить настырного археолога? Вспомнила про Шекспира, поняла, что ее фальшивый имидж будет скоро раскрыт и… А потом передумала, не решилась. Кинулась спасать.
Нет, в этой версии что-то не клеилось. И Рассольников пока не мог понять – что. Но, в общем-то, версия выглядела вполне правдоподобной… Они пришли в столовую. Здесь уже сидели Ноэль и Андро. В глазах археологини опять стояли слезы. Смешно наблюдать у современного человека такую чувствительность. Смешно и… трогательно. Атлантида перевел взгляд на Ноэля. Тот тоже нервничал. В руках он держал стакан с местной брагой. И судя по цвету его лица и дрожанию рук – это был далеко не первый стакан. И этот переживает! Было бы забавно, если бы тезка кавалера ордена Бани пустил слезу. Но Ноэль плакать не собирался. Даже пьяными слезами. Кресс также заметила нетрезвое состояние супруга, но ничего не сказала.
Даже не попыталась отобрать бутылку. Лишь попросила:
– Налей-ка нам всем по стаканчику.
Да, выпивка сейчас не повредит. Атлантида осушил свой стакан одним глотком. В этот раз брага показалась ему не такой уж и крепкой. “Недельки через три буду глотать ее, как текилу, – решил Платон. И добавил неожиданно даже для себя: – Если доживу”.
ГЛАВНЫЙ ДВОРЕЦ И ГЛАВНЫЕ ГРОБНИЦЫ
1
Итак, два дня как минимум Атлантида вынужден был гулять по Немертее, держа руки в карманах. Взрыв, испоганивший его комбинезон и причинивший ущерб его телу, прибавил загадок ко всем прочим загадкам Немертеи, но не приблизил Атлантиду к разгадке тайны.
На Немертею он прибыл, потому что почувствовал: здесь что-то есть. И это “что-то” потянет на весьма солидный труд. Не говоря о возможности добавить к труду несколько килограммов контрабандного золота. Пребывание на планете лишь усилило убежденность археолога. Но… пока он даже не знал, в каком направлении надо двигаться. Единственное, что он установил точно, так это то, что двигаться надо крайне осторожно.
Итак, на следующее утро он первым делом направился к cвоему челноку и занялся выгрузкой багажа. Новенький F-55001 был расконсервирован, запрограммирован и… отправлен на расчистку дороги. Памятуя о вчерашних событиях, Атлантида не рискнул направить его на раскопки “мастабы”. Во-первых, для этого требовалось разрешение государственного инспектора, а она его давать не пожелала, справедливо предположив, что пока нет гарантии безопасности раскопок, заниматься “мастабой” опасно. Во-вторых, Рассольников решил собрать побольше информации, чтобы не сделать самых элементарных ошибок, за которые потом так больно бьют ученые мужи во главе с профессором Брусковским. Как и было запланировано, Атлантида решил посетить дворец. Впрочем, посетить дворец – это очень сильно сказано. От здания осталось еще меньше, чем от храма. Правители каждой эпохи возводили свои дворцы на фундаментах предыдущих построек. Где надо – ровняли, засыпали, наращивали и ставили новые стены на остатках старых. И так слой за слоем. Судя по толщине уцелевших стен, здание возводили высоким – минимум в три этажа. Если принять во внимание глубину культурного слоя, на которой удалось обнаружить фундамент первого дворца, кладке около шести тысяч лет. Разумеется, датировка весьма приблизительна. Но радиоуглеродный анализ подтвердил – не менее шести тысяч лет. Перемены в благосостоянии, то удача, то застой и экономический упадок, – все это отражалось на перестройках дворца. Три тысячи лет назад Немертея переживала расцвет. Об этом свидетельствовал роскошный фундамент из полированных базальтовых плит. Дворец был расширен – вокруг снесли часть жилых кварталов, чтобы построить новые помещения, создали площадь, украшенную скульптурами – Андро нашла множество осколков каменных рук и голов. Часть она собрала… потом надоело. Они валялись повсюду – завитки чьих-то волос и бород, фрагменты глаз, скул и лбов. Больше всего сохранилось осколков каменных глаз. Защищенные остатками бровей и век, они смотрели из дальних далей на новое племя, что попирало их ногами.
Стены дворца, несомненно, когда-то были покрыты фресками. Живописный слой не сохранился, остались только углубления в стенной штукатурке, которые помогали держаться верхнему расписному слою. Следы, оставленные пальцами немертейцев, которые жили тысячи лет назад. Атлантида приложил руку к обломку стены. Пальцы у гуманоида были куда крупнее. Отпечатки на штукатурке – вот все, что осталось от давно умершего строителя.
– Каждая цивилизация переживает свой золотой век. Был он и у Немертеи. Но к началу Четвертого царства происходит то ли экономический, то ли политический кризис… Народ начинает ненавидеть своих правителей, – уверенно заявила Андро.
– Очень смелое заявление! Есть какие-то данные? Нашли летопись и расшифровали? – Он позволил себе усмехнуться.
– Да все же просто! В середине Четвертого царства дворец перестраивают. Входную дверь, которая прежде вела на центральную площадь, замуровали прочной бетонной кладкой. Заложили кирпичами окна дворца на первом этаже. Новую дверь прорубили в боковом крыле, вернее, не дверь, а настоящие крепостные ворота. За ними – караульное помещение, явно переделанное из бывшей жилой комнаты. А ведь в прежнем дворце ничего подобного не удалось обнаружить. Теперь только через эту караульню можно было попасть в зал приемов. Ну а чтобы пройти в жилые помещения, приходилось миновать еще одну караульню, опять же оборудованную во время Четвертого царства…
Платон нагнулся и поднял с песка крошечный осколок – кусочек базальта. Одна сторона его была отполирована, и на ней три черточки.
