спрыгиваю с кровати и натягиваю одежду. — Да твою ж мать!!! Куда она могла деться!
Отец беспокойно смотрит на меня, пока мечусь как загнанный зверь в поисках рубашки. Одномоментно все пропало, ничего не доискаться, все как провалилось.
— Что у вас было здесь? И отчего ты так мечешься, сын? Ну? — батя просто пронзает меня взглядом. — Ей было от чего бежать, а? Твое поведение…Оно говорит о многом.
Меня словно кипятком окатывает его словами. Батя-Ванга! Никуда от него не спрячешься. Так всегда было. Маму можно было провести, а вот отец… Стоило мне вильнуть в сторону, как он понимал все мои ходы и выходы. Нет, осуждения не было. Просто, когда загибал, он так тяжело смотрел, порой и не говорил ничего, но было стыдно. И постоянно после моих же дебильных вывертов первый приходил на помощь. С порой взросления я принял, что батя первый человек, который меня никогда не осудит. Дать пиздюль может, наорать может, но и вытащить из любого дерьма молча тоже может. Всегда так делал. Я платил и плачу ему уважением и горячим поклонением. И не сказать ему сейчас не могу. Не все вываливать, но он будет знать, если спросит.
— Пап, все сложнее, чем ты думаешь.
— Да? — впервые мелькают грустные смешинки во взгляде. — Главное, найди ее. Там Лада с ума сходит. Знаешь, где она?
— Пока нет, но думаю, что отыщу.
— Матвей! — останавливает меня отец около двери. — Там в студии… Я протер диван. Ты аккуратнее, ладно?
Да твою мать! Я же все убрал! Неужели пропустил что-то? Невольно торможусь и засовываю руки в карманы джинсов. Почему-то от неловкости плечи поднимаются вверх. В другой раз и не смутился бы, но батя понимает, с кем я там был. И если бы не это понимание, то мне было бы все равно. Девушка и девушка, да без разницы. Мои знают, что не монахом живу. Но сука… Это ж Лера! Именно поэтому стыд начинает пожирать лицо, но я держу взгляд и не отвожу в сторону.
— Батя, — начинаю осторожно — все серьезно.
— Ну да, — толкает в плечо и тут же прижимает ладонью — я понимаю. Только вот что, помни, о чем говорил с тобой. Это именно серьезно, Матвей… Любовь?
— Да, па… Любовь.
— Мгм. — задумчиво смотрит. — Ну иди. Позвони мне, как найдешь. И еще… пока молчим… об этом.
— Спасибо. Я сам хотел тебя просить. Не готова Лера еще к всеобщему вниманию.
— Иди.
Разворачиваюсь и выбегаю из дома. Странный разговор. И еще, такое ощущение, что не верит мне отец. Старается, но не получается, я это чувствую всеми потрохами. Не в обиде, понимаю все. Знает о моем характере и необременительности ответственности в отношении девушек. Ну грешен, а кто без этого? Кто в буйной молодости не совершал этого всего? Но видимо есть перебор, по которому судит батя. Ладно… Поживем-увидим.
14
— Вань, можешь говорить?
— Что надо? — пыхтит Молот по ту сторону трубки.
— Златка где?
— Я в душе не копаю, где она, — режет мне по ушам злой голос, который тонет в оглушительном стуке железа. — Нянька ей, что ли? — орет, не скрывая раздражения.
Да что за херня происходит вообще? Молот всегда был очень уравновешен, но сейчас творится какая-то гадость. Еще на реке заметил, что Шахова очень задумчива, да и на Ваньку она так зло пялила, словно сбесилась. Поругались или еще интереснее? Ладно, некогда в их возне разбираться.
— Ты в адеквате? Я просто спросил. Лерка пропала.
— С хрена она пропала?
— Молот! Вернись в реал! Брось свое железо хоть на минуту или чем ты там занимаешься, — теряю терпение и завожусь. — Она со Златой везде пропадает, вот и позвонил.
— Во-первый, ей бы и набрал сам сучке бесячей. Во-вторых! Блядь, с трени сваливать… — размышляет он, но недолго. — Ладно, Лерунчик важнее. Давай ко мне в «Кузницу». Я в душ и одеваюсь.
— Понял.
Я понятия не имею куда делать эта зараза! В который раз жалею, какого хера она не в мать уродилась? Нет, вся в Руслана, не даром он ей крестный. Эту историю знают все, как он себе кроху заграбастал еще в роддоме. Помимо Спарта, в палату пробрались и Рус, и теть Ляля. Так Величанский схватил Лерку и с рук не спускал, пока Спарт при всех не пообещал, что станет крестным отцом. Хотя, если честно, то Архаровы планировали это сделать и без наигранного шантажа. Так что она с детства впитывала своего любимого крестного. Рус и правда за нее башку снесет, и Молот тоже. Не то, что ссу, просто у Ваньки может схема поломаться, если откроюсь. Он сначала бьет, потом думает. ММА-шник долбаный!
— Че происходит? — втискивается рядом со мной Иван.
— Если б знал! Где искать ее?
— Давай по порядку, — разворачивается ко мне и пристально смотрит. — Мот, че за нахуй происходит? Ты думаешь, я придурь и ни хера не замечаю?
— Ну если ты все видишь, какого спрашиваешь? — начинаю тоже злиться.
— Спал с ней? — спрашивает прямо в лоб.
— Какая разница?
— Да до хуя какая! — звереет на глазах, но и меня тоже штырит, даже не понимаю почему. — Спал?
— Да. И что теперь? — ору прямо в лицо Молоту. — Все изменилось!
— Ебаный ты патефон! — качает он сокрушенно головой. — Хорошо хоть подумал?
Схема не сломалась. Нормально реагирует, я ждал хуже. Молот погас и задумчиво смотрит в окно, кажется, что ответа он уже и не ждет, но я-то его знаю. Отвлекающий маневр, чтоб потом еще какой-нибудь вопрос обрушить.
— Подумал, Вань. Давно уже.
— Мот, — и замолкает. Выдерживает такую красноречивую паузу, что от нетерпения подбрасывает, но жду дальше. — Послушай меня… Не дави на нее. Лерка если взбрыкнет, то трава не расти. Барагозить будет всем на зло. Я знаю ее.
— Вань, — усмехаюсь невольно. — Тоже неплохо знаю ее. Забыл? Мы выросли вместе.
— Да? Ну-ну, — теперь уже Молот с сарказмом выдает такой яд, что захлебываюсь. И чего ждать теперь? — Ты когда смотался, многое поменялось. Да и вообще Лерка уже не наша малышка, понимаешь? Она выросла! И характер у нее дай Бог. Точнее не дай.
Немного ошарашен данной инфой. Что имеется в виду, а? По Ваньке вижу, что можно даже и не спрашивать, не скажет. Ладно, разберусь с этим позже. Сейчас главное найти эту оторву. И куда родители смотрели все это время? Выросло хер знам что! В голове тысячи вариантов. Может она вляпалась куда-то, а я и не подозреваю.
— Короче, давай сейчас подумаем, где
