ответ выводит меня из себя. Иль прекрасно знает, что предназначена другому! Неважно, что он — это я. Уже сейчас ее поведение формирует ее репутацию. Навряд ли отец будет объявлять, что я жил в академии под именем Радгар Ауреус. И если сейчас мы будем вести себя, как любовники, то позже Иленоре назовут ветреной и доступной. Поэтому — никаких поцелуев!
У меня ощущение, что я противоречу самому себе. И все же Радгар имеет право ухаживать за Иль, пока принц Альберт не объявил о помолвке. А Иль не должна позволять ничего, что может ее скомпрометировать.
— Иленоре, ты не забыла, чья ты невеста? — раздраженно интересуюсь я.
— Ты сказал, что я тебе нравлюсь, — напоминает она. — И еще, что ты будешь ждать, пока я не захочу чего-то большего, чем просто дружба.
Да, за язык меня никто не тянул. Однако теперь я понимаю, что поступил слишком опрометчиво. Иленоре нельзя отказываться от принца. Такой скандал ударит и по королевской семье, и по ней самой.
— Так ты готова подарить мне искру? — спрашиваю я.
Иль кивает, не поворачивая головы.
— Посмотри на меня, — требую я, разворачивая Иль к себе лицом. — Ты хочешь отказаться от договорного брака?
Иль молчит. Ее подбородок дрожит, но глаза сухие, слез нет.
Лед и пламень! Если она ответит «да», я не буду и дальше скрывать, кто я. И пусть все летит в бездну!
— Прости, — едва выговаривает Иль. — Мне показалось, что ты… хочешь того же… — Она судорожно переводит дыхание. — Того же, что и я.
Ее эмоции словно срезают с меня чешую тонким лезвием. Если описать их одним словом — это боль. Острая, горькая, невыносимая боль. И мне тоже больно — оттого, что я понимаю простую истину. Подыграть Иль сейчас будет лучшим решением.
— Это неразумно, — произношу я. — Мы еще мало знакомы, все может измениться. Ты слишком торопишься, Иль.
— Да. Ты прав.
Она опять отворачивается, а во мне просыпается любопытство. Судя по эмоциям Иль, она не считает меня правым. Она чувствует себя униженной и несчастной. Она зла и разочарована. Однако делает вид, что соглашается со мной. Можно ли считать ее поведение лживым?
В этом люди не уникальны, драконы такие же лжецы. Чувствуют одно, делают другое. И я… такой же. Значит, у меня нет причин злится на Иль. Это уязвленное самолюбие, а не желание обвести меня вокруг пальца.
— Пойдем? — предлагаю я. — Нас, наверное, уже ждут.
— Не надо было уединяться, — вспыхивает вдруг Иль. — Йон и Джуми могут подумать…
— Им полезно побыть наедине, — перебиваю я ее. — Разве ты не заметила, что они нравятся друг другу?
Йон, конечно, упорствует. Вбил себе в голову, что ему нельзя любить Джуми. Но я отчего-то уверен, что она не откажется даже от легкой интрижки. Джуми из отверженных, ее до сих пор никто не выбрал. Так что она использует все возможности. А Йону нужно отвлечься и расслабиться.
Мои слова опять действуют на Иль, как пощечина. Я недовольно морщусь. Кажется, пора освежить в памяти лекции по психологии человеческих девушек. Я определенно делаю что-то не так.
— Да, точно, — выдыхает Иль, спеша к лифту.
И я не выдерживаю, хватаю ее за руку, заставляя остановиться.
— Прекрати! Не нужно вести себя так, будто я отказываюсь на тебе жениться!
— Раду, не принимай это на свой счет, — отвечает Иль неожиданно спокойным голосом. — Ты не сделал ничего плохого, я злюсь на себя.
— На себя? — переспрашиваю я растерянно. — Но почему?
— Мои чувства к тебе изменились, и я спроецировала их на тебя. Отчего-то решила, что твое «нравится» означает больше, чем дружба. Вообразила, что у тебя хватит смелости забрать меня у принца. Не твоя вина в том, что я ошиблась.
Мне ничего не остается, как промолчать. Иль не ошиблась, и при других обстоятельствах…
Как же это несправедливо! Я вынужден обманывать свою невесту «из благих побуждений»! Отец устроил этот брак. Отец же и запретил мне быть собой. Я полностью от него завишу! И если сейчас пойду против его воли, мое поведение будет расценено, как поведение незрелого дракона, потакающего своим желаниям. Остается лишь надеяться, что Иль поймет меня, когда откроется правда.
— Все в порядке, Раду? — спрашивает Иль с тревогой.
— А что? — отвечаю я довольно резко.
— Ты немножко… покрылся чешуей, — говорит она.
Вздрагиваю и беру себя в руки. Потеря контроля — вот как это называется. Кто бы мог подумать, что такой хороший день закончится так паршиво…
Йон и Джуми тоже не выглядят счастливыми. Йон больше похож на статую, а Джуми недавно плакала. Я не прислушиваюсь к их эмоциям, с меня довольно того, что чувствует Иль.
Мы возвращаемся в академию и прощаемся с девочками рядом с женским общежитием.
— Вы не поладили? — спрашиваю я, чтобы не думать об Иль. — Джуми тебе отказала?
— Это я ей отказал, — недовольно цедит Йон.
Хоть не отрицает очевидное, уже прогресс. Он так и не рассказал мне, кто его избранница. Пришлось догадываться самому.
— Почему? — искренне удивляюсь я. — Она потребовала регистрации брака?
Тяжелый взгляд Йона выдает его с головой. Йон не желает заводить интрижку. И, наверняка, сказал Джуми, что они не могут быть вместе ни при каких обстоятельствах. А если не объяснил, почему… Впрочем, о чем это я? Конечно, он не смог объяснить. Значит, Джуми так же уязвлена, как и Иль.
— Зато я придумал, как подкинуть тебе деньжат, — говорю я.
Слабое утешение, но это хоть немного нас отвлечет.
— Брось, — велит Йон. — Выкручусь. Не подставляйся.
— Способ отличный, отец ничего не узнает.
— И какой же? — вяло интересуется он.
Я вкратце рассказываю ему об идее Иль. Йон сначала бесится, что я вмешал ее в наши дела, но успокаивается, когда я заверяю его, что Иль не знает, что это для него.
Добравшись до своей комнаты, мы оба с головой уходим в учебу. Прогулки прогулками, но заданий у нас меньше не стало. Я засиживаюсь далеко за полночь.
Обычно в такое время в нашем общежитии тихо. Однако сегодня от занятий меня отвлекает какой-то шум. Из коридора слышны голоса и беготня.
— Ты видел? Вот это да! Ничего себе! — слышу я, высунув голову из комнаты. — Ох, и достанется же им!
Решив, что это меня не касается, хочу закрыть дверь, но в этот момент меня окликают.
— Эй, Раду! — говорит Рун. — Между прочим, это твоя подопечная устроила шоу.
Моя подопечная? С некоторых пор Рун задевает меня по всякому поводу. До него дошло, что я устранил соперника, но отомстить мне он не может,
