Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
облако дыма и сильно закашлялся. – Все эти ваши путешествия, как вы жили с отцом…
– Да, множество путешествий и множество разных домов, но ни у одного из них не было даже крыльца.
Я улыбнулась, как актриса на афише, и откинула голову назад, как бы отбрасывая прошлое. Я совершенно не намеревалась омрачать атмосферу нашей встречи обсуждением моего детства. Однако мистер Беккет настаивал. Он пожелал узнать, какие города более всего вдохновляли моего отца и где я ходила в школу.
– О, то там, то здесь. Я сменила восемь разных школ. Или девять? Или десять? Уже и не вспомнить. Три в Триесте, две в Цюрихе, одна в Локарно, еще две в Париже. В среднем почти одна школа в год. – Я надкусила пирожное. Я все еще помнила эти первые дни в новых школах и новых городах, руку Джорджо, сжимавшую мою руку, ошеломляющую пестроту новых лиц, говорящих на незнакомых языках, сосущий страх где-то в желудке.
– Должно быть, вам пришлось очень нелегко, – ласково произнес мистер Беккет. Он глядел на меня с такой нежностью, что на минуту мне захотелось рассказать ему все, снять груз с души, выпустить на волю все эти воспоминания, что я смотала в крепкие клубки и запрятала поглубже. Но вместо этого я просто доела пирожное, стряхнула крошку с колен и не сказала ничего.
– Какой язык вам нравится больше всего? – Мистер Беккет встал и подбросил в печку угля, наполнив комнату густым облаком дыма.
– Когда мы в кругу семьи, вчетвером, мы говорим по-итальянски. Когда приходят ирландские друзья баббо, мы переходим на английский. А мы с Джорджо пользуемся немецким, если не хотим, чтобы нас поняли друзья баббо. И естественно, мы говорим на французском, когда выходим в город. Это же Париж. Но больше всего я люблю итальянский. Баббо называет его языком любви. – Я погромче произнесла слово «любви», чтобы мистер Беккет расслышал его, шуруя в печке.
Мистер Беккет вернулся к дивану. Его лицо порозовело – не то от жара, пока он возился с печкой, не то от мыслей о любви… понять было сложно.
– Вы настоящий полиглот. Я завидую вам. Я пытался выучить немецкий, язык философии. Ваш отец бегло разговаривает на немецком? – Мистер Беккет осторожно уселся, стараясь избежать выпирающих пружин и пучков конского волоса, и вытер пот со лба.
– Да, – ответила я. Однако мне порядком надоело разговаривать о баббо, поэтому я решила сменить тему. – Сегодня День святой Лючии. Известно ли вам это? – Я взяла из коробки нежно-розовое пирожное и надкусила его так изящно, как только могла.
– День святой Лючии? – Мистер Беккет быстро скрестил ноги и тут же вернул их в прежнее положение. Он напомнил мне сверчка или кузнечика – сплошные ломаные линии и углы.
– Какая, в сущности, ирония. Святая Лючия считается покровительницей слепых, а баббо почти слеп, Джорджо теперь тоже вынужден носить очки, а у меня… у меня тоже дефект зрения.
Я резко замолчала и отвернулась. Зачем я это сказала? Зачем нарочно привлекла внимание к своему косоглазию? Теперь у меня нет выбора, только продолжать. И с этой самой минуты, глядя на меня, он будет видеть только несимметричные зрачки.
– В самом деле?
Я почувствовала, как он впился в меня взглядом.
– Вы не замечали? Страбизм – так это называется в медицине. Баббо говорит, можно сделать операцию и все исправить. – Я подставила лицо свету, лившемуся в окно, и показала на свой левый глаз. – У меня он от матери. Но у нее это совсем в слабой форме, так что никто и не замечает.
Мистер Беккет поставил чашку, осторожно пристроил сигарету на край пепельницы и из-под нахмуренных бровей посмотрел на меня, склонив голову набок, как птица.
– Нет, я ничего не замечал, но теперь, когда вы привлекли к этому мое внимание…
– Каково ваше мнение, Сэм? Стоит ли мне сделать операцию? Баббо перенес их множество, и далеко не все принесли ему пользу. Кроме того, это так дорого.
– Я думаю, что вы… – Он помолчал и снова взял чашку с чаем. Я услышала, как она звякнула о блюдце. – Очень красивая, – наконец закончил он.
Я была так поражена, что уронила на пол пирожное, которое держала в руке, и принялась искать его, забившись чуть не под диван, чтобы скрыть смущение и восторг. По всей видимости, мистер Беккет тоже не собирался говорить это вот так, напрямую, поскольку он тоже ужасно сконфузился, покраснел и пролил половину чая на блюдце.
Я почувствовала, как мои щеки становятся алыми, а сердце подкатывает к горлу. Хорошо, что пирожное куда-то закатилось – у меня появился повод опуститься на колени и спрятать лицо. Красивая! Мистер Беккет считает, что я красивая! У меня вдруг закружилась голова. Все мысли смешались, как будто кто-то засунул в нее ложку и хорошенько взболтал мозг. Сунув руку под диван, я отвела завесу паутины и обнаружила, что именно здесь мистер Беккет хранит свои работы. Вместо пропавшего пирожного я нащупала под выступающими пружинами пачки толстых конвертов. Слово «красивая» все еще звенело у меня в ушах, но пыль отвлекала, забивалась в нос, мне хотелось чихнуть. Я услышала, как мистер Беккет кашляет и спрашивает, все ли со мной хорошо, а потом умоляет не беспокоиться об этом несчастном пирожном. Я встала, оправила платье и стряхнула с рук пыль.
– Я думаю, что оно все же где-то там, – сказала я и немного неловко рассмеялась. – Я не хотела трогать ваши… ваши бумаги.
– Да оставьте его мышам. – Он в который раз сунул мне коробку, но глаза его при этом были опущены. Я заметила, что краска постепенно сползает с его скул… какие у него густые брови, словно распростертые птичьи крылья, и нос с горбинкой, похожий на клюв совы. И стройное тело, нескладное, скованное смущением. Как же я желала, чтобы он просто обнял меня и привлек к себе! Я сглотнула слюну и снова отряхнула платье, будто хотела сбросить с себя и свое желание, и его стеснение, и нашу общую робость. Боже, ну почему я не могла вести себя как современная молодая парижанка! Быть привлекательной, раскованной, дерзкой, как мои знакомые танцовщицы, как Стелла! Я проклинала своих родителей и их ирландскую мораль, которой они сковали меня по рукам и ногам. А потом мне вдруг пришло в голову, что мистер Беккет страдает от тех же самых оков, и мое сердце пронзило острое сочувствие.
Я покачала головой, отказываясь от пирожных, которые он все еще протягивал мне.
– Вы вернетесь в Ирландию на Рождество,
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
