плакали. Маша с болью в сердце отметила, как еще больше осунулась и похудела её мамочка, какое у неё бледное лицо и синюшные круги под глазами.
– Теперь у нас все будет хорошо. – С надеждой в голосе произнесла Зинаида Евгеньевна. – Главное, чтобы ты поправилась. – Она погладила Машу по щеке. – Доченька моя дорогая, как же я тебя люблю!
Когда мама ушла, мысли Маши снова вернулись к Димке. До чего же она привязалась к нему за последнюю неделю!
И тут её бросило в холод. А что если Димки на самом деле не существует? Что если все это ей привиделось за время, пока она находилась в коме?
Нет, такого не может быть! Сердце Маши застучало быстро-быстро, готовое выскочить из груди. Рука невольно потянулась к телефону. Только бы вспомнить его номер. Только бы вспомнить….
Димка очнулся от оцепенения только когда зазвонил его сотовый. Глянув на часы на стене, он понял, что просидел в трансе несколько часов, которые показались одной минутой. Телефон лежал на столе, и до него было несколько метров, которые требовалось еще преодолеть, а сил совсем не было. Но сотовый так настойчиво звонил, что чертыхнувшись, Димка встал, и медленно подойдя к столу, взглянул на экран.
Номер не определялся. Вероятно, был установлен анти-аон. Обычно на такие звонки Рожковский не отвечал, но это было до того, как его бросили. Теперь же понимая, что ему больше нечего терять Дмитрий нажал на клавишу вызова.
– Алло. – Ответил он. Однако ответом ему была только тишина. – Алло, кто это? – Опять тишина.
С ним даже не хотят разговаривать. С удивлением он понял, что этот факт его не расстраивает. Ему просто все равно.
Услышав в трубке Его голос, Маша оцепенела и даже потеряла дар речи. Её накрыла неожиданная волна радости, что ей ничего не померещилось и Рожковский существует в реальном мире. Однако до Маши тут же дошло, что он и знать её не знает.
– Может, хватит играть в молчанку!
Его голос вывел Машу из оцепенения, и она вздрогнула. Что она делает! С ума, что ли сошла! Маша судорожно нажала на клавишу отбоя вызова. Хорошо хоть догадалась установить анти-аон. Так он хотя бы не сможет ей позвонить.
Но с момента расставания с Димкой, боль в её сердце получила постоянную прописку. Ощущение полной безнадежности буквально накрыло её и не радовало даже стремительное выздоровление. Целыми днями Маша лежала в кровати, предаваясь горестным размышлениям. Не хотелось ни есть, ни спать, только бы снова увидеть его.
Когда через неделю в пятницу её выписывали из больницы, и мама принесла Маше одежду, оказалось, что Маша очень похудела. Не фантастически, но добрый десяток килограммов за болезнь она потеряла. Маша вспомнила ощущение легкости, какое она испытывала, находясь в теле Рожковской, и поняла, что ей нравится её новый вес.
Она стала стройнее, лицо хоть и бледное, но обрело аккуратные формы. Зинаиде Евгеньевне пришлось в режиме нон-стоп покупать для дочери новую одежду на три размера меньше.
На такси Маша вернулась к себе домой, словно в другой мир. На все уговоры матери пожить в родительском доме ответила отказом. Ей было о чем подумать, собраться с мыслями. К тому же ей пора было искать новую работу.
Просидев с дочерью до вечера, Зинаида Евгеньевна скрепя сердцем оставила дочь одну. Закрыв за матерью дверь, Маша тут же включила телевизор. Сидеть в звенящей темноте было невыносимо.
Дима, Дима. Где же ты сейчас? Чем занимаешься? Может, помирился с Катей, а может, невыносимо страдаешь?
Тревожные мысли упорно лезли в голову, не давая сосредоточиться.
«Я должна его забыть. Раз и навсегда». – Определила для себя Маша. Но вот как это сделать, когда при имени Дима в груди болело просто невыносимо?
Весь следующий день Маша упорно загружала себя домашними делами, которые ненадолго, но помогали забыться. Однако вечером, когда квартира уже просто блестела от чистоты, и заняться больше было нечем, мысли о Димке и потерянной любви снова начали терзать Машу.
Больше всего на свете она мечтала просто увидеть его, убедиться, что у него все хорошо. Пускай даже с Катей у них все наладилось.
Ну почему она не может просто забыть его? Ведь её сказка уже закончилась и ничего назад не вернуть.
Выскочив за хлебом на минутку в ближайший супермаркет, Маша столкнулась нос к носу со своим бывшим сокурсником Ромкой. Ох, и не любила она подобные встречи. Сразу начинались разговоры о детях, о том кто, где работает. В этом плане ей нечем было похвастаться.
Маша надеялась, что Смирнов её не узнал и пройдет мимо, но не тут-то было. Едва завидев Машу, Смирнов тотчас же подошел к ней и, поздоровавшись, окинул сокурсницу взглядом.
– Ничего себе, Мария Игоревна, вы прямо…. – Он игриво подмигнул девушке.
Маша вяло поздоровалась. Ей не терпелось поскорей убраться с глаз долой.
– Ты на диете? – Не отставал надоедливый Смирнов, с ног до головы откровенно разглядывая Машину фигуру.
– Просто болела. – Сухо ответила девушка, решая больше не вдаваться в подробности.
– Грустно. – Кивнул Смирнов. – Одна пока или уже нашла кого?
Смирнову явно не хватала такта.
– Одна. – Не стала юлить Маша.
– Тогда мое предложение будет как раз во время. Помнишь того парнишку? – Он водил указательным пальцем перед её глазами. – Ах, да! Ты не можешь помнить. Ты же не пришла. – Он рассмеялся. – Продинамила его безо всякой на то причины.
– У меня мама разболелась. – Попыталась оправдаться Маша.
– Возражения не принимаются. – Ромка покачал головой. – Так вот. Как раз вчера я его снова встретил, и ты знаешь, он тоже совершенно свободен. И я ему, кстати, намекал, что могу устроить встречу с красивой, молодой особой. И тут, – Смирнов ехидно посмотрел на Машу, – подвернулась ты, Самойлова. Подарок судьбы, как ты считаешь?
– Точно не подарок. – Маша скептически поджала губы.
– Соглашайся. Можем даже завтра собраться. Познакомлю вас, а потом незаметно так исчезну.
– Извини, Ром, – Маша покачала головой, – не хочу. Я после болезни устаю очень. И такие свидания не для меня.
– А что для тебя, Машунь? Сидеть перед телевизором и наблюдать чужие переживания? – Ромка состроил жалостливую мину. – Соглашайся. Не понравится, уйдешь. Я же не замуж тебя выдаю.
– Ну, не знаю. – Маша пожала
