Это контрольный пост.
— Я хочу пить! — кривляется дьявол, надув губки и пуская слезы.
Я киваю девушке за стеклом.
— Капризничает? — спрашивает она спокойно. Вид ребенка ее никак не изумляет.
— Пить хочет.
— Потерпи, — она пытается успокоить ребенка. Мужики ни на что не годятся.
Идем дальше. И вдруг крик сзади. Моя душа содрогается.
— Средний лифт не работает!
— Спасибо.
А вот и холл для лифта. Судя по всему, мы у основания какого-то здания. Средний лифт действительно не работает. Работает крайний слева. Бестия сама соизволила нажать кнопку вызова. Лифт уже стоял. Когда мы остались в кабинке один на один, лицо дьявола исказилось от злобы:
— Больше ни слова. Пикнешь — я оторву тебе башку и выкину в окно.
Я не сомневаюсь, что она это сделает.
Внезапно волосы ее вновь встают дыбом. Хватка руки чуть-чуть слабеет. Глаза закатываются вверх. Печальным хрустальным голоском девочки она говорит:
— Я узнала тебя. Ты вовсе не Сима. Ты черт в юбке. Ирма Эсесовна… — ее начинает подташнивать. Тиски совсем ослабели.
И вот я медленно вытаскиваю свою руку из ладошки!
Бестия сползает на пол, раскинув ноги в туфельках.
Что дальше? Лифт продолжает движение! Бросаюсь к панели и нажимаю на стоп. Мне не хватило буквально пары секунд — припадок проходит — вскочив с пола бестия вскидывает руку и упирает указательный палец в лоб! Я чувствую нажим не пальца, а пстолета, так холоден и страшен его напор.
— Не бзди. Обалдуй! — в ней вновь просыпается голос женщины, — мы у цели. Но он слышит нас и вот-вот проснется.
Лифт остановился, и двери открылись.
— Выполняй каждое слово, или я выпью твои мозги! Сатана вытаскивает меня в коридор с такой силой, что чуть не отрывает руку. Но я начинаю кажется понимать, с какой целью бестии нужен я — дьявол подвержен приступам слабости и тогда превращается в слабую десятилетнюю девчонку, которую можно просто отшлепать по заднице. Я нужен, чтобы открыть тяжелые двери, чтобы дотянуться до кнопки лифта, чтобы взять когда нужно на руки…
Тук, тук, тук стучит мое бедное сердце, как поезд на поворотах сдуьбы.
— Сюда!
И она повисла на ручке полупрозрачной двери. Вид фурии страшен: наэлектризованные волосы колышутся змейками, треснувший от усилий рот обнажает дрянные зубы, на лбу выступает бисерный пот.
Кррак! Замок выломан и мы входим в… ванную комнату. В просторную ванную комнату с высоким потолком, белыми стенами из кафельных плиток. Влажный воздух полон тепла. Одна стена из сплошного матового стекла. За ним чувствуется свет солнца. В центре комнаты, посреди пола стояла черная ванна, полная голубой морской воды, а в воде! — плавал на спине прекрасный спящий курчавый мальчик. Глаза его была закрыты. Но как только бестия захлопнула дверь, веки его дрогнули, в просвете появились зрачки в радужной оправе, губы слегка расжались. Вынув из воды золотые руки, по которым струилась вода, спящий мальчик слабо схватился за край ванны, пытаясь выбраться наружу. С белоснежного потолка прямо к его лицу свисал на сияющем тросике микрофон, и сейчас он явно пытался что-то сказать, даже выкрикнуть, но сон был слишком глубок, а транс — всеобъемлющ.
Выпустив мою руку бестия подбежала к ванной.
По лицу спящего мальчика пробежала гримаса, глаза на миг широко приоткрылись.
Я был ошеломлен его красотой и беззащитностью голого тела.
Казалось, передо мной сам античный бог красоты Аполлон в отрочестве.
— Утопи его! — дьяволица сделала характерный жест — и прижала грязный пальчик к губам, показывая глазами на микрофон.
— Нет! — Мой отказ привел дьявола в неописуемую ярость. Я никогда не видел, чтобы ребенок, даже одержимый сатаной, мог так злиться. Чистые глаза налились кровью. А зубы с такой яростью лязгнули, что откусили кончик языка и алый шматок мяса выплюнуло на идеальный пол.
— Я не убиваю детей.
И я демонстративно уселся на скамью из черного мрамора, на краю которой белело снежное полотенце.
Нашарив пальцами ошметок языка, гадина запихнула огрызок в рот и харкнула горячим мясом в мое лицо. От плевка я потерял сознание и свалился со скамьи спиной на холодный кафель. Но я все хорошо видел и слышал. Мой ум раздвоился, как жало змеи.
Тварь пошатывало. Наступил новый приступ слабости. В злобный плевок ушли последние силы. Задрав ногу, она влезла в ванную, в обуви, в дешевом платьице и серых чулках. Вода выплеснулась на пол. Оторвав золотые руки от бортика, девочка принялась топить и душить херувима. Но сил не хватало. Спящий сопротивлялся цепкому нападению. Движения рук становились все ясней и точнее. Ангел просыпался.
Что ты здесь делаешь, Герман?!
Тогда тварь вцепилась зубами в рот купидона. Уходя от боли, мальчик погрузил лицо в воду. И там, в прозрачной глубине, открыл глаза, а затем рот, набирая воды, после чего устремился к поверхности. Отвратительно мокрая, с потными волосами на лбу, гадина караулила всплывающее лицо растопыренными ладонями. И вот они впиваются в горло. Начинают душить. Она даже наступает ногой на живот Аполлона, чтобы прижать тело ко дну. Но поздно! Напружинив щеки, мальчик пускает роковую струйку вверх, и фонтанчик, играя жилками влаги, дотянулся побегом цветка до микрофона и ударил в микрофонную сеточку — по пустому пространству прокатился оглушительный грохот.
То, что я принял за стену, мгновенно откатилось в сторону, и в помещение с испуганным криком вбежали люди — две женщины в белых халатах и охранник в пятнистой униформе с электрошоковой дубинкой у пояса — увидев людей, фурия испустила омерзительный крик и, собрав свои адские силы, ударом указательного пальца пробила насквозь лоб херувима. Раздался оглушительный хруст кости и ванна окрасилась розовым дымом крови.
Выдернув дубинку, телохранитель шлепком оружия парализовал сатанинскую бестию. Девочка плюхнулась в воду, пытаясь вырвать засевший палец из дырки в лобной кости черепа. Даже когда ее тащили из воды, она — уже без сознания — продолжала царапаться и кусаться.
После чего охранник занялся моей персоной — перевернул на спину вялое тело, заломил руки за спину, надел наручники. Пнул в ребро кованой бутсой.
Тут появилось новое действующее лицо. В распахнутую дверь, с чашечкой кофе в руках, вышел седой господин, одетый на концертный манер, чуть ли не в смокинг, с чайной розой в петлице. Он был ухожен, выхолен, элегантен и зол.
Так в мою жизнь вошел великий человек, гений, прозорливец, медиум, генерал, ясновидец Август Эхо.
Меня перевернули на спину и, продрав глаза, я следил |за передвижениями маэстро.
Бросив беглый взгляд в мою сторону, он подошел к скамье из черного мрамора, на котором угасал херувим с адской дыркой во лбу. Женщины подняли безнадежные лица.
