Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
заваливаясь на бок, словно через силу, повернулся, и направился в сторону базы. Он летел низко, почти касаясь вершин деревьев. Шим видел, как трясся и вибрировал его корпус, содрогаясь в конвульсиях неисправной электроники и отваливающихся частей корпуса. От штурмовика валил черный дым, а зеленые кроны деревьев покрывались его кровью, капающей из перебитых трубок.
Шим провожал его взглядом. Провожал до тех пор, пока накренившийся штурмовик не зацепил крылом вершину древесного исполина, возвышавшегося над остальным лесом, и не рухнул в чащу, исчезнув из его поля зрения.
Сквозь щемящую пустоту под сердцем, пытаясь осмыслить произошедшее, Шим покрутил ручку настройки радиосвязи. Ничего не работало. Кто-то чертовски эффективно глушил сигнал.
В бинокль он оглядел периметр бункера.
Вся его внутренняя часть пылала. Зато за внешней начали собираться гиены, все в боевой экипировке. Довольные, совсем не скрываясь, они выходили из леса и неторопливо подходили к периметру, садясь там же на землю и отдыхая. Большинство из них отстегивали фляжки, и пили из них воду, смеясь и болтая друг с другом.
Перестрелка в лесу тоже затихла. И, судя по всему, пограничный отряд Чидженда, к которому принадлежал снайпер Шим Изуба, только что прекратил свое существование.
Шим остался один. В самой глубине вражеской территории.
И скоро, совсем скоро, на него откроют охоту. Очень, очень увлекательную охоту.
В которой его обязательно настигнут. И тогда он горько, сквозь выколотые глаза и отрезанные уши, пожалеет, что его не накрыло минометным залпом десять минут назад…».
***
Дрожа и всхлипывая, Лила захлопнула книгу. Она не смогла заставить себя дочитать её.
Все её естество кричало и требовало открыть книгу на последней странице, и узнать, что же случилось с Шимом.
То, что она сейчас прочитала, показалось ей пригрезившимся кошмаром.
Её руки тряслись. Настолько сильно, что она с трудом запихнула книгу в рюкзак.
Не в силах совладать с собой и своей торопливостью, она пнула лежащего на полу Саймона, заставляя его очнуться от тягостной дремы.
Глаза волка открылись, покрытые белесым слепым налетом.
— Вставай! — приказала Лила. — Мы идем дальше.
И, не оглядываясь, направилась к коридору. Её обострившееся чутье подсказывало, что где-то здесь есть вход на очередную лестницу вверх, узкую и длинную, неимоверно холодную и высасывающую жизнь. Единственный путь к истории Гладкого Флэта, которую так жаждала заполучить подполковник Тоя Багенге.
Саймон поднялся с трудом, опираясь на приклад винтовки. Ему казалось, что в каждый его сустав насыпали песка. Голова раскалывалась от боли. Зубы стучали от холода.
Медленно, как неисправный механизм, он надел рюкзак, и отправился вслед за Лилой Изуба.
Точно так же, как Лила чувствовала где-то близко нужную книгу про Флэта, волк Саймон ощущал свой близкий конец.
***
Алас, существо 12-го порядка из мира Аламанк, умирала.
Ее смерть не была ни страшной, ни мучительной. Сознание медленно угасало, даже не чувствуя судорог в конечностях.
Алас было очень страшно, когда её вешало через крюк на потолке жуткое существо, от которого её спас Улисс. Умирать от петли оказалось и страшно, и больно. Именно за это она испытывала к Улиссу благодарность. Даже несмотря на то, что он питался плотью и оказался лишь очередным призраком Библиотеки.
Она не знала, почему он стал призраком и почему его так странно зовут.
Вместе с затхлостью в нос пришел удушающе кислый ком запаха, который она распознала как смерть. Совсем-совсем близко, готовый обнять и унести прочь, к покою.
Побег из горящего зала высосал из неё остатки сил. Высокий обмен веществ привыкшего к растительной пище организма уже давно держал её нервную и мышечную системы на дефиците глюкозы, но бесконечно так продолжаться не могло. Длительный пост перед посещением Библиотеки, на котором так настаивали жрецы, не оставил ей и никакого резерва жиров. Однако в любом случае трое суток без пищи для представителя её вида вызывали необратимые последствия и гибель. Иного варианта для неё уже не существовало.
Чувствовал это и Улисс.
Алас лежала на полу, а Улисс сидел рядом с ней, поглаживая её голову, стараясь подбодрить перед концом. Все, что он мог сейчас сделать для неё, это побыть рядом.
Как и где он жил, прежде чем умер? И как умер?
Алас вспомнила своих родителей. Они стояли в комнате Поклонения, которая существовала в домах всех жителей Аламанка. Они молились Превосходному Саиту.
Превосходный Саит уверял, что каждый из них, каждый обитатель вселенной, рожден с грехом. Грех первороден. Без отмаливания своего греха перед ним, Превосходным, принесшим истину избавления, невозможным было ни бытие, ни забвение.
Саит не был великим лжецом. Он лгал, потому что ложь обеспечивала власть. А всем остальным нравилось верить в ложь. Ибо в вере в ложь проще существовать.
Алас была рада, что умрет прозревшей.
Улисс не смог вывести её не потому, что плохо искал или плохо хотел. Просто одного его желания оказалось слишком мало. Выходить в свой мир не захотела она сама.
Пока они шли по бесконечным коридорам и проходам, она раз за разом пыталась представить, как будет жить в мире, наполненном сплошной ложью. Поначалу это показалось ей легким. Она поняла, почему вернувшиеся ничего не рассказывали о Библиотеке, и о том, что именно нашли в ней.
А потом вдруг осознала — ведь они вернулись, приготовившись тоже лгать. Изображать веру, уже зная, насколько она изуродовала на самом деле их мир.
Вернувшиеся из Библиотеки обладали высшей степенью лицемерия. Но у Алас его не имелось.
А потому она решила не возвращаться.
Родной мир Улисса тоже не смог бы принять её. Она не могла питаться плотью.
И поэтому, пока они искали выход, Алас умерла.
Алас умерла спокойной, без боли и ужаса, не в одиночестве, и вдали от лицемерия и лжи, краткое осознание которых заставило её возненавидеть собственный родной мир. А потому Библиотека дала ей возможность умереть за его пределами.
Её сознание померкло. А вслед за ее смертью появилась дверь.
***
Улисс уставился на дверь, как завороженный.
Две узкие высокие створки, увитые плющом. Они возвышались над коридором и исчезали в потолочном сумраке книжного зала. Книги на полках отползали глубже, подальше от края стеллажей, рыча и шипя в сторону двери, перешептываясь между собой на своем книжном языке.
В их шепоте ему слышался страх.
Почему дверь возникла именно сейчас? Непостижимо чужеродная здесь, в полутьме бумажного гниения, где воздух одновременно высушивает живое и заставляет покрываться плесенью мертвое, но несъедобное. Мир-извращение, Изнанка, помойка мироздания.
Улисс взглянул на мертвую Алас.
Прекрасное существо, с красивым голосом и самым белым мехом,
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
