— Не нужны мне никакие деньги Юльчик, — прошептал он, гладя дочь погибшего сослуживца по волосам. — Мне главное, чтоб вы со Стасом были здоровы и счастливы. За мой кошелек не беспокойся. Специалисту с моим опытом столько платят на службе, что и девать-то некуда. А я еще по старым боевым товарищам пройдусь, Серёгу многие помнят, не откажут. Соберем всем миром, да отправим вас, куда понадобится. Будь уверена…
Так под убаюкивающее бормотание инквизитора, хозяйка дома постепенно успокоилась, справившись с рвущимися наружу эмоциями. И когда она уже собиралась отстраниться от могучей груди мужчины, пропахшего бензином и городским ветром, у него вдруг зазвонил телефон.
— Изюм на связи! — по-военному четко отрапортовал он в трубку, смущенно разводя руками, будто просил прощения.
— Где-где, на своем законном выходном, вот где! — ворчливо ответил на очередную неслышимую женщине реплику Виноградов. — А какие проблемы?
— И чего Гиштапу от меня вдруг понадобилось? — на этой фразе брови инквизитора сошлись на переносице, и Юлия без лишних уточнений поняла, что папин боевой друг от этого разговора уже не ждет ничего хорошего.
По тому, как кровь отлила от лица отставного спецназовца, стало ясно, что вести ему принесли отнюдь нерадостные…
— Как он?! — враз изменившимся тоном рыкнул Изюм.
Небрежно сунув трубку в карман джинсов, мужчина поспешно распрощался и убежал, так и не сказав, что у него стряслось. И только уже на улице, нахлобучив на голову мотоциклетный шлем, он взволнованно пробормотал себе под нос:
— Ну, Факел! Наградил бог напарничком! Еще и за тобой теперь утку выносить, герой хренов…
Глава 9
В палате подведомственной ФСБН клиники было не то чтоб плохо или некомфортно, но откровенно скучно. Смартфон мне не разрешали брать с собой, а из иных развлечений тут имелся разве что телевизор, да и тот без смарт-ТВ или обычного выхода в мировую сеть. Ну и кому, извините, такой динозавр вообще нужен? У меня даже престарелая матушка не смотрит ни центральные, ни кабельные каналы, а научилась находить в интернете то, что ей на самом деле интересно.
Но это ладно, просто прибедняюсь. В действительности, все не так уж и плохо. Надо мной долго колдовали хирурги, обкололи со всех сторон, что-то усиленно сшивали и вырезали, влили с полдесятка капельниц, а потом оставили в покое. Через несколько часов я уже попал на осмотр к еще одному врачу, не преминувшему меня отчитать за то, что после получения таких повреждений я не очень торопился попасть на лечение. Сказал, будто я прошелся по самой грани, ведь уровень кровопотери в моем организме был не просто опасным, а выше смертельного на сколько-то там процентов. Поэтому сегодняшнее число я должен отметить в календарике как второй день рождения и поставить в храме свечку. Но меня его слова не напугали, ведь я прекрасно знал, что развитые инфесты на редкость живучий народец. Даже тихоходки по сравнению с нами нервно курят бамбук и стыдливо опускают чувствительные придатки, ну или что там у них вместо глаз.
Однако для вида, конечно же, я изобразил раскаяние и сожаление, заверив медика, что больше такого легкомыслия допускать не стану. Чуть какая царапинка, заноза или чирик на подмышке, и я сразу к ним! Правда, не думаю, что врач поверил в мои фальшивые обещания, но зато после этого акта демонстративной покорности он разрешил пускать ко мне посетителей. И только напоследок хирург все же сумел меня напрячь, заострив внимание на моей необычайной скорости восстановления.
— Подумать только! — громогласно объявил он. — Еще сегодня утром привезли пациента с множественными огнестрельными ранениями плеч, а к обеду он уже валяется на койке, закинув руки за голову! Поразительная подвижность и регенерация! Я таких бойцов в ГУБИ еще не встречал!
Мне осталось только смущенно проблеять что-то про «повезло, наверное» и попытаться перевести разговор в другое русло. Но переживал я не о своем инкогнито. Ведь от кого-кого, а от медиков скрыть истинную природу боевых инквизиторов при всем желании не получится. Они-то уж повидали на своем веку, как у наших ребят катетеры прирастали за сутки, или как швы за пару дней рубцевались. Но даже это не шло ни в какое сравнение с тем, что я продемонстрировал сегодня. А ведь о своих художествах с пойманными инфестатами я пока еще никому не рассказал. Как, собственно, и о недопустимом покушении на душу сержанта Волкова.
Признаться, я за одну эту яростную стычку на АЗС получил столько некроэфира, сколько не видел за всю службу. Особенно у того второго, который убил сотрудников органов.
Нет, серьезно, управлялся с тьмой он как-то топорно, ведь на то чтоб расправиться с полицейскими у него ушло позорно много времени. А я на своем веку встречал умельцев, способных полностью здорового человека умертвить за секунду. И пусть я не знаю, каких размеров был их резерв, но конкретно этот субчик с заправки, меня по-настоящему поразил. По сравнению с ним, объем моего некроэфира выглядел просто игрушечной машинкой рядом с армейским «Уралом!»
Буду честен, я в самых смелых мечтах предположить не мог, что осилю такую прорву энергии смерти. Но мой дар растянулся подобно анаконде, глотающей корову, и усвоил каждую каплю мрака, отнятую у покалеченного некроманта. И теперь я прислушивался к себе, силясь уловить хоть какие-нибудь внутренние перемены, однако ничего значительно так и приметил. Наверное, это из-за того, что львиная доля позаимствованного некроэфира сразу же пошла в оборот, исцеляя мои ранения и поддерживая жизнь в потерявшем непозволительно много крови теле.
Я довольно долго размышлял над этим моментом после ухода врача, пока мое одиночество не прервало появление на пороге палаты серого от волнения Умара. Парень переживал так явно, что его эмоции наждачным диском прошлись по мне, заставляя неприязненно поежиться.
— Товарищ капитан, вы как? — спросил он, подходя к моей койке.
— Если рядом никого из посторонних нет, то можно просто Юра, — предложил я. — Все-таки, мы с тобой уже боевое крещение прошли, чего нам политесы разводить на пустом месте.
— Хм, ну ладно… — легко согласился со мной новобранец. — Так у тебя все нормально?
— Ну, как видишь! — бодро отозвался я. — Буду не только жить, но еще и на скрипке играть смогу!
— Слушай, это… Юра… — мой протеже даже не улыбнулся над нехитрой шуткой, а лишь сильнее зафонил в эмоциональном плане прогорклой виной. — Я хотел прощения попросить…
— За что? — недоуменно задрал я бровь.
— Ну… за все это. Я ведь на АЗС был попросту бесполезен. Ты все сделал один, и некромантов уложил, и с умертвиями разобрался. А я только клювом щелкал, как мудак последний…
— Алло, Умар, очнись! — для пущего эффекта я помахал ладонью перед глазами новичка, отмечая, что это движение толком и не отозвалось болью в плече. — Да если б не ты, хрен бы я до полицейских добежал!
