все происходящее вокруг. Он просто делает свою работу.
— Вы не возразите, если я закурю?
— Это ваш морг, Бако, — ответил Людо Ксавьер, — полагаю, навредить своим курением мисс Филиндерс вы уже не сможете.
— Золотые слова, начальник.
Бако без стеснения зажег сигарету и закурил, стряхивая пепел в пепельницу, стоящую на металлическом предметном столике с остальными инструментами при вскрытии.
Его взгляд метнулся в сторону Скальда и замер на его перебинтованных руках.
— Что с вами? — Бако бросил в его сторону.
— Вы о…
— Что с вашими руками, док? Я про них.
Скальд набрал побольше воздуха в легкие, чтобы ответить, но Людо его опередил:
— Бако, боюсь, это не самый корректный вопрос в адрес доктора Серпентеса. Доктор Скальд — превосходный специалист. Уверен, у него есть свои причины, чтобы накладывать такие повязки на свои руки.
— Да мне просто интересно, — Бако пожал плечами и выпустил дым изо рта, — это не камень в ваш огород, док. Не подумайте.
— Доктор Скальд не обязан распространятся о…
— Ничего страшного, мистер Ксавьер. Я могу ответить. Дело в том, что моя кожа частенько трескается и оставляет кровоточащие раны.
— Нейродермит что ли? — выкинул Бако.
— М-да… что-то вроде того. Весьма атипичный нейродермит.
В секционном зале повисла неприятная пауза. Ксавьер перевод взгляд с Бако на Скальда, пытаясь разобраться в этом кратком противостоянии взглядов. Это могло продолжаться еще долго, если бы Хоакин Мартинес не вмешался:
— Давайте приступим к делу, коллеги. Причина нашей встречи весьма трагична.
— Это вы верно подметили, Хоакин, — Бако сбросил окурок в пепельницу, — каждая ваша встреча со мной случается по трагичному поводу. Несложно догадаться почему, верно?
— Оставьте ваши колкости, Бако, — резко выразился Людо Ксавьер, — перейдем к делу.
— К телу, вы хотели сказать?
— Этот тип меня доконает! — Людо устало почесал пальцем лоб.
Скальд посмотрел в сторону и заметил, что вся правая стена служила окном, за котором находилось несколько молодых людей.
— Кто это там?
Скальд подошел к стеклу, открывавшему вид на пустую серую комнату с одной скамьей и двумя металлическими стульями. В помещении трое молодых людей. Крупный парень сидел на скамье, прижавшись спиной к стене. Девушка лежала рядом, опустив голову ему на колени. А третий парень стоял прямо перед Скальдом и в упор смотрел на секционный зал.
Скальд сразу понял, что тот его не видит. Это особое стекло. Скорее всего для тех ребят оно является зеркалом. Но этот парень… он точно знает, что его видят с другой стороны.
Его взгляд полон злости и пустоты.
Его лицо… так выглядит человек, который потерял ощущение самой жизни.
Скальд видел эту глубокую бездонную пустоту в его глазах.
Полная разбитость.
Но злость… ярость… это единственное, что поддерживало дыхание жизни в этом человеке.
Его щеки красные от слез. Похоже, слез у него уже не осталось. Это был сухой плач.
— Это лучшие друзья Мисы Филиндерс, — пояснил Хоакин Мартинес, — те двое, Матео Мончо и Беатрис де Кастелл, работают у меня в «Первой Лагуне». Хорошие ребята. Толка от них много. Способные. Очень активные и инициативные. А это Энтони Эрнандес. Он и Миса встречались. Любили друг друга. Я думаю, очень сильно. Все четверо крепко дружили. Вместе занимались дайвингом и исследовали Сапфировое море. Дядя Энтони, Альбедо Эрнандес, держит магазинчик «Глубоководье» у самого Пляжа. Думаю, вы наверняка слышали о нем, доктор Серпентес.
— Можно просто Скальд. Да, слышал. Они же не видят нас, верно?
— Не видят, — ответил Людо Ксавьер, — это зеркало-обманка.
— Долго они так?
— Уже несколько часов, — покачала головой Хоакин Мартинес, — Энтони с места не двигается. Иногда мне кажется, что он, действительно, видит эту комнату через зеркало. И смотрит… на нее…
Эти слова заставили всех обратить свое внимание на стол в центре зала, на котором лежало мертвое тело, покрытое белой тканью.
«Половина тела».
— Родителям уже сказали? — поинтересовался Скальд.
— Разумеется, — кивнул Людо Ксавьер, — похороны в среду. А потому нам нужно поспешить, чтобы успеть разобраться в том, что ее убило на самом деле.
Это стало командой.
Все четверо наконец собрались вокруг секционного стола. Бако нацепил белые перчатки и убрал пепельницу с предметного столика на пол.
— Должен сказать, — Бако прокашлялся, — это чертовски странная смерть.
И патологоанатом снял белую ткань с трупа, свернув ее у ножного края стола.
— Ох, черт…
Людо Ксавьер сразу прикрыл нос носовым платком.
Перед ними лежало мертвое тело Мисы Филиндерс, лишенное нижних конечностей. Малый таз с его органами также отсутствовал. Органы брюшной полости вываливались на стол. Холодная белая кожа слегка вздута, пропитана водой. Длинные тонкие руки с почерневшими ногтевыми пластинками. Волосы убраны за спину. Лицо… нет, оно не выглядело спящим.
Оно было мертвым.
По-настоящему мертвым.
У спящих людей нет черных губ и побелевших бровей.
— Расскажите мне подробнее о том, как это случилось, — попросил Скальд.
— Очень быстро, как рассказали ее друзья, — сообщил Людо Ксавьер, — кроме них свидетелем смерти бедной девушки стал Мэтью Симонс, но допрашивать его было бесполезно. Он до сих пор прибывает в шоковом оцепенении. Его доставили в городскую больницу, чтобы привести в чувство. У старого бедолаги совсем психика пошатнулась. Четверо друзей проводили подводные заплывы. У них есть особая карта с отмеченными зонами, на которые Энтони Эрнандес поделил все Сапфировое море. Трагедия случилась на пересечении зон «Б-пятьдесят» и «Б-пятьдесят один». Что бы это ни значило, точные координаты у нас имеются. Это неизведанные области. Вот, что мне известно. Туда прежде никто не погружался. Эти ребята стали первыми. Матео Мончо и Беатрис де Кастелл уже вышли из воды и забрались на лодку Симонса. Энтони тоже забрался и протянул руку, чтобы помочь Мисе подняться на борт. Ее резко оторвало от его руки. Тело Мисы начало уносить прочь от лодки против течения. Ее что-то схватило и тащило в обратную от спасения сторону. Она кричала. Ей было больно. Так считает Энтони Эрнандес. Он бросился в воду, чтобы спасти свою девушку. Но ее уносило слишком быстро. Долгое время не было крови. Миса просто кричала, не в силах помочь сама себе. А затем… нечто приподняло ее над водой. Ее тело замерло. И появилась кровь. Одна ее часть ушла под воду. Энтони удалось спасти лишь то, что мы видим с вами перед собой. За считанные секунды кто-то или что-то оторвало девушке ноги. Разрыв прямо по линии пояса. Вот и вся история.
Скальд принялся обдумывать услышанное. Сведений, которые удалось раздобыть о случившемся, крайне недостаточно. Решающее значение сыграет изучение тела.
— Есть гипотезы? — первым делом спросил Скальд.
— Акула, — ответил Бако, — это первое, что пришло
