сном. Через месяц прошу снова на прием.
– Спасибо, – тихо сказала я.
Пока Том писал, я украдкой взглянула на Дина. На его лице не было ни одной эмоции. Он был похож на статую. В том заключалось главное отличие между Дином и Питом. У мужа все эмоции были написаны на лице и не важно, злился он или пытался скрыть печаль. Я все это замечала.
С Дим все намного сложнее. Он закрывался и надевал маску. Его лицо становилось каменным. Я уже много раз это видела. Когда я причиняла ему боль (как сейчас), он закрывался, и я не могла понять, что он чувствует. Вот и сейчас я не знаю, что меня ждет. Он разозлился и меня ждет ураган, или он очень сильно расстроился и спокойно потребует объяснений. Хотя вероятно, когда мы выйдем от сюда, он скажет, чтобы я собирала свои вещи и больше не попадалась ему на глаза. И если он это сделает, никто не сможет его осудить, даже Джулия.
– Вот держите, – Том положил на стол листик.
– Спасибо, – сказала я, и взяла его.
Мы встали, я попрощалась с Томом и направилась к двери. Дин пожал врачу руку, и я услышала, как Том что-то прошептал Дину.
– Я сам разберусь, – также тихо ответил Дин.
Когда мы вышли из кабинета мне стало еще страшнее. Дин был в ярости. Я очень надеюсь, что он не устроит скандал прямо здесь. Из больницы мы вышли, не сказав ни слова. Но молчание закончилось, как только мы сели в машину. Я прям физически чувствовала разочарование Дина, оно наполнило весь салон.
– Галлюцинации? Серьезно? И когда ты собиралась мне об этом рассказать? Если вообще собиралась.
Дин завел двигатель, и мы поехали домой.
– Давай поговорим дома.
– А почему не сейчас? – кричал Дин.
– Потому что разговор будет тяжелый, а ты за рулем.
– Так ты обо мне заботишься? Как мило, – Дин посмотрел на меня.
От его взгляда по спине пробежал холодок. Я боялась не только его гнева, но и того что Дин превышал скорость. Он этого не замечал.
– Дин прошу тебя, давай поговорим, когда вернемся. Следи за дорогой.
– Не меняй тему. Я в состоянии заниматься двумя делами одновременно.
Дин посигналил машине, которая ехала впереди нас. Так как он значительно превышал скорость, ему казалось, что это другие едут слишком медленно. Потеряв терпение, Дин пошел на обгон.
Мне хотелось запротестовать, но говорить ему как правильно водить машину, для меня было равнозначно суициду. События, которые произошли, дальше заняли около десяти секунд, но для меня они растянулись на минуты.
Как только Дин выехал на встречную полосу, чтобы обогнать машину, мы оба увидели, как в десяти метров от нас, нам на встречу выехал грузовик. Я закричала и закрыла глаза руками. Затем почувствовала, как машина резко повернула вправо и проехав еще немного, остановилась.
За эти десять секунд я представила, как в нас врезается грузовик. Я отчетливо видела, как наши тела вытаскивают из машины. Но больше всего меня напугала вероятность того, что я опять останусь жива. Я испугалась, что могу потерять Дина, также как потеряла Пита.
Дин остановил машину, и я слышала, как он учащенно дышал, пытаясь успокоиться. Я убрала руки от лица и посмотрела на него. В моих глазах стояли слезы, а руки тряслись от страха.
– Ты в порядке? – спросил Дин.
– Да, а ты?
– В полном.
Мы снова замолчали. Нужно было еще не много времени, чтобы успокоиться.
– Прости. Прости, что подверг тебя опасности. Пожалуй, ты права, поговорим дома, – тихо сказал он.
Дин снова завел машину, и мы медленно вернулись на дорогу. Все время до дома я думала о Пите. Только сейчас я поняла, последнее что он увидел, это машину, которая врезалась в него. Последнее чувство, которое он испытал это страх. Как ужасно было ему понимать, что он ничего не может сделать, чтобы предотвратить аварию. Я бы все отдала, чтоб поменяться с ним тогда местами.
Менее чем через двадцать минут, Дин и я вошли в квартиру.
Дин сразу пошел и налил себе виски. Сделав один глоток, он повернулся ко мне. Я ждала, что он снова начнет кричать на меня. Но он молчал. Я тоже не хотела говорить. Точнее я не знала, что сказать.
– Ну…
– Что ну?
– Рассказывай, почему ты мне ничего не сказала?
– Об этом не так просто рассказать.
– Значит, когда у тебя недавно заболела голова и я провел тебя в комнату, а ты всеми силами старалась меня выгнать, это из-за него. Ты видела Пита?
– Да.
– Забавно.
Дин осушил стакан и налил себе еще. Мне нужно что-то сказать. Сегодня я поняла, что не хочу терять Дина, а значит я должна все исправить. Без него я не справлюсь. Сказать все я не могу, а значит нужно просто скормить ему полуправду. Только бы он меня простил.
– Дин, я не сказала тебе про Пита, только по тому, что я не знала нужно ли тебе вообще говорить об этом. Я думала, что это временное явление. Мне не хотелось тебя беспокоить, так как я думала, что это не важно.
– Это не важно? Лиза ты видишь и разговариваешь со своим мужем.
Я мысленно поблагодарила Дина, что он не сказал «со своим покойным мужем». Мне до сих пор тяжело слышать это сочетание слов.
– Я думала, что это случиться один, максимум два раза. Зачем было тебя тревожить. Ты и так за меня переживаешь. Вдруг я рассказала бы тебе, а на завтра все прекратилось. Тогда я бы в очередной раз заставила тебя волноваться.
– Мне не вериться, что ты обо мне заботилась. Знаешь, что я думаю. Ты не хотела мне рассказывать, только потому, что тебя это устраивало. Тебе нравился этот побочный эффект. Разве это не так?
Я промолчала и снова потянулась к кольцу на пальце. Он и вправду хороший психолог. Мне не нужно было ничего говорить, он все видел сам. Дин осушил второй стакан и улыбнулся.
– Забавно, даже когда его нет, он все равно встает между нами. И мы вернулись к тому на чем остановились.
– О чем ты?
– Тебе снова предстоит выбирать. У тебя есть два варианта. Первый: как и два года назад, это я. Настоящая жизнь со мной. Второй: снова, как два года назад, это Пит. Ты можешь снова выбрать не настоящего Пита, и попытаться быть счастливой в своих иллюзиях.
– Ты шутишь?
Я не могла поверить в то, что услышала. Дин
