дождался, когда гувернантка с ребенком на руках скроется в дверях, и повернулся ко мне.
— Анна, мне очень жаль, что я обидел тебя, я совсем не этого хотел.
Аллоиз, тоже задремавший в экипаже, выбрался наружу, и смерив нас задумчивым взглядом, сдержанно пожелал нам обоим спокойной ночи и удалился.
— Мне нечего вам сказать на это, Андер. — Я поджала губы. Не могу сказать, что когда-бы то ни было рвалась к замужней жизни, но обстоятельства изменились. Нам с Аликом придется устраиваться на новом месте и подстраиваться под него. Что бы это не значило. — Вы прилюдно поцеловали незамужнюю деву как разгульную крестьянку. Будь я в светлых землях, и за мной стояла бы фигура моего отца, человека слывущим эксцентричным, мы бы даже посмеялись над этим. Но я не знаю, как это отразится на моей репутации здесь.
— За свою репутацию можешь не переживать. — Усмехнулся он, и поймав мой возмущенный взгляд, поспешил добавить: — Я имею ввиду, что сегодня не пострадала репутация ни одной благородной девы. Сегодняшней ночью Темнейшая обьявляла истинные пары, и целоваться можно было с кем угодно. Когда я был помладше, мы с друзьями сбегали на праздник, и дарили девушкам цветы, целуя всех, кто это позволит сделать, в надежде найти свою истинную пару. Не то, что бы мы так хотели жениться, скорее наоборот. Наличие истинной пары разрушает все предыдущие помолвки и договоренности.
Он горько усмехнулся.
— И? Вы нашли тогда свою истинную пару?
— Нет. Не нашел. И мне пришлось жениться на девушке, которую подобрал для меня отец. Сначала я противился, но она оказалась не такой, как я о ней думал. Может, великой любви между нами и не случилось, но она стала для меня лучшим другом и советчиком. Она стала душой этого дома, если ты понимаешь о чем я.
— Понимаю. — Вроде бы все, что он говорил об обычаях своего народа, было логично. Если верить нашим священникам, до раскола в Темнейшую ночь темные устраивали разврат прямо на улицах городов. Если учесть их любовь к преувеличению, то это действительно могли быть просто поцелуи. А может быть, традиция изменилась… — Но у нас нет таких традиций.
— Все верно. Светлейшие патриархи всегда выступали за чистоту крови. Кому понравится, если кронпринц вдруг женится на купчихе, или принцесса сбежит с писарем. Сама мысль о том, что договоренность о династическом браке может быть разрушена в одно мгновение, наводила на них ужас. Это одна из причин раскола.
— Матриарх сказала, что найдена истинная пара…
— Да. У истинных появляется отметина. — Он взял мою руку и провел по ней пальцем. — Вот здесь.
Место, которого мимолетно коснулись его пальцы, обожгло холодом. Но руку я почему-то не забрала.
— Анна, я правда сожалею о том, что напугал тебя. Не знаю, что на меня нашло.
— Хорошо. — Я примирительно кивнула. — Но в следующий раз предупреждайте.
— Обязательно. — Он отчего-то рассмеялся, и добавил: — То есть, если в следующий раз, если я предупрежу, что хочу поцеловать тебя — ты разрешишь?
Он возмущения, я даже перестала дышать, а оборотень, наблюдая мою реакцию, снова рассмеялся.
— Не бери в голову. — Как-то горько произнес он. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи. — Отозвалась я, и поспешила удалиться.
И только закрыв за собой дверь своей комнаты, я внимательно посмотрела на запястье, и увидела только чистую светлую кожу с едва виднеющимися прожилками венок.
Почему-то от этой мысли мне стало спокойнее.
Дни потянулись за днями. Андер снова уехал по каким-то делам в княжеский дворец. Милени шкодила, но в меру, как любой другой ребенок ее возраста. Она поразительно сильно сблизилась с Аллоизом. Они вместе посещали уроки, делали домашнее задание, вместе гуляли.
Эллики смотрела на это сквозь пальцы. Ей не нравился мой брат, но, она немного успокоилась, когда поняла, что он не принесет дополнительных хлопот, да и с юной девы глаз не спустит, так что она всегда будет под присмотром.
Гувернантка вообще как-то успокоилась, или просто затаилась. Кто знает?
При встречах она все еще шипела гадюкой, но теперь это хотя бы не мешало воспитательному процессу, и мы не норовили вцепиться в волосы друг другу каждый раз, когда передавали ребенка.
Мы с Инвалой собирали луговые цветы за садом, чтобы поставить по букету у меня и у Милени в комнате. Хотелось порадовать девочку, и себя за одно. Позже я собиралась сплести из лент маленькое гнездышко с птичкой, но это только задумка. Я никогда не слыла рукодельницей, и не была уверена, что у меня получится что-то дельное.
— Почему лэрд Андер оставил Эллики. Я слышала, он собирался выгнать ее, говорят, он так кричал на нее…
— Только говорят. На деле он даже голоса не поднял.
— Мда? — Инвала выглядела расстроенной этим фактом. — От нее уже весь дом воет.
— Мне казалось, что Эллики ведет себя тише.
— Может, только на людях. На деле она уже всем плешь проела своими нравоучениями. Недавно наведалась ко мне в прачечную и потребовала показать ей простыни лэрда.
Я вопросительно подняла бровь, а Инвала продолжила:
— Ясно дело, что искала, да только не найдя ничего отчитала меня за то, что простыни недостаточно белые.
— А ты что?
— А я спросила, будет ли она инспектировать простыни юной девы. Все ж ей платят за то, чтобы она следила за ней, а не за лэрдом Андером. Так она разразилась такой бранью, что у грузчиков бы уши повяли.
Я прыснула.
— А ты не смейся. — Инвала погрозила мне мозолистым пальцем. — Она в серьез видит в тебе соперницу, и чует мое сердце, добром это не кончится.
— Да брось. Собака лает — ветер носит.
— Я бы на твоем месте не была так уверена. Поговаривают, что она…
Договорить прачка не успела. Калитка в сад со стуком распахнулась, и на поляну выскочил мальчишка, босоногий и растрепанный.
— Лэрд приехал! — Запыхавшись заговорил тот. — Срочно требует к себе деву Анну!
Я встала, и отряхнула платье, собираясь уходить.
— А я о чем? — Инвала кивнула в сторону дома. — Еще приехать не успел, уже тебя требует. Темнейшая только знает, что об этом подумает дева Эллики. Да что она, уж слуги шушукаются.
— О чем? — Обернулась я.
— Знамо о чем. О том что он тебя… выделяет.
Я поднималась в кабинет лэрда, считая шаги.
Первый шаг. Что он от меня хочет?
Второй шаг. Может, он нашел мне мужа, и мне придется уехать к совершенно чужому человеку?
Третий шаг. Но я не хочу. Я не готова.
Четвертый шаг. Это же придется с ним в
