надо и невинность невесты царя была доказана.
Рабыни снова омыли супругов. Теперь девушку уложили посреди огромного ложа и снова раздвинули бедра, но держать, как в прошлый раз, не стали, лишь обильно смазали меж ног ароматным маслом. Нармер лег на нее, казалось, он уже еле сдерживает себя. Губы мужчины впились в ее рот, язык скользнул по небу. Сильные руки обхватили, приподняли бедра, а масло позволило войти в нее быстро и безболезненно.
Он двигался медленно, с натягом, продлевая себе удовольствие, но в какой-то момент вдруг зарычал, сделал три мощных толчка и сразу расслабился, упав на простыни рядом с молодой супругой.
– Надеюсь, ты подаришь мне наследника? – царь взял руку девушки и нежно поцеловал ее ладонь.
Ни он, ни Верховная жрица даже и не подозревали, что их планы о скором наследнике сбудутся в ближайшие месяцы. Женские дни у новой супруги фараона задерживались уже на неделю.
Глава 20
Разлив закончился и Нил, оплодотворив землю илом, вернулся в свои берега. Начался сев зерна, ячменя и льна, сбор винограда.
Хор-Аха не видел Евдокию уже месяц, с тех самых пор, как проводил ее взглядом, уходящую со свадебного пира, в опочивальню Нармера.
Царевич страдал и горевал, но воля его отца превыше всех, ведь он воплощение бога Гора, власть его безгранична.
И все же в душе молодого мужчины бушевала обида, от невозможности быть рядом с любимой и желанной, а мысли о том, что ее телом теперь обладает царь, будь он хоть трижды божественен, сводили с ума, заставляя руки, до боли, сжимать острый кинжал.
Хор-Аха страдал в одиночестве. Он не мог доверить свою тайну никому, тем более теперь, когда его ненаглядная Бенериб стала супругой фараона. Любимая была рядом, но недоступна, ведь любой неосторожный шаг мог стать смертельным для девушки, и царевич, как мог, сдерживал свои порывы.
Он боялся, что может не выдержать и попытаться увидеться с ней, поэтому старался отвлечь себя подготовкой к походу в земли Уауат. Всего три дня оставалось до их отплытия, и Хор-Аха решил повидать свою мать.
Жрица встретила его радостно, ведь сын так давно ее не навещал. Царевич же не хотел признаться себе, что винит мать, которая привела Евдокию в шатер к фараону и заставила танцевать, а он хорошо знал, что Верховная жрица владеет тайными заклинаниями и зельями, способными повелевать человеком. Кроме того, Хор-Аха так же хорошо знал, что мать жаждет возвести его на трон, и значит все, что она делала, часть какого-то хитроумного плана.
Царевич любил мать. Очень. Но некоторые ее поступки, хоть и продиктованные материнской любовью не принимал. Возможно, это было в силу возраста, возможно в силу характера. Он был уверен, что трон Египта итак достанется ему, зачем было женить отца еще раз, да еще на девушке, в которую был влюблен Хор-Аха.
Но уехать не получив благословения он тоже не мог.
– Тети! – мать протянула руки навстречу сыну. Жрица лежала на мягких подушках, а девушка-рабыня массировала ее ступни. – Сядь, – женщина показала на место рядом с собой. – Как хорошо, что ты пришел!
– Я пришел попрощаться, – он послушно подставил щеку для поцелуя.
– Как скоро ты уезжаешь? – налюбовавшись на сына, спросила Верховная.
– Через два дня, как только загрузят последнее продовольствие. Мы поплывем почти без остановок, нельзя, чтобы нубийские шпионы добрались в земли Уауат вперед нас.
– Я буду молиться богам, о ниспослании вам удачи, – жрица не выпускала руки сына из своих рук. – Быть может, ты хочешь увидеть перед отъездом Канику? Она часто спрашивает о тебе.
Хор-Аха проигнорировал эти намеки. Он не мог думать ни о ком, кроме Евдокии, но матери незачем было знать об этом.
– Ты так и не рассказал мне, кто та, что заставила тебя забыть красоту моей лучшей дуат-нечер, – будто читая его мысли, спросила жрица, и царевич отдал должное ее проницательности. Он не знал женщины умнее, чем его собственная мать.
– Ее зовут Бенериб, – назвал он имя, которое сам дал любимой. – Но, к сожалению, она уже отдана другому.
– Бедный мой мальчик! – воскликнула жрица. – Кто посмел отказать тебе? Неужели эта девушка настолько глупа, что не увидела своего счастья! Или, – она заглянула в глаза сына, надеясь прочесть там ответ на свой вопрос. – Это сделали ее глупые родственники? Я права! – жрица покачала головой. – Немедленно скажи, кто они и девушка будет твоей завтра же!
– Прекратим этот разговор, мама, – как можно мягче ответил Хор-Аха. Ему не хотелось сейчас ссориться.
– Но, сын!
– Я все сказал, – царевич поднялся с мягких подушек. – И мне уже пора.
– Пообещай, что будешь осторожным! – женщина поднялась следом за сыном. – Я слышала, что в землях Уауат появился новый царь. Он объединил уже несколько племен для защиты от наших воинов. Вы можете встретить сопротивление.
– Хорошо, я обещаю, – Хор-Аха быстро поцеловал мать и вышел из ее покоев.
***
Поход, что затеял Нармер, был поистине грандиозным. Десять тысяч воинов, вооруженных большими луками, щитами и копьями, булавами, топорами и кинжалами составляли армию фараона. Все они, в случае успеха, могли ожидать богатую добычу, так как трофеи доставались не только царю и военачальникам, но и простым офицерам и солдатам.
Фараон сам возглавлял этот поход и рассчитывал на быстрый исход дела. Его шпионы донесли, что царь нубийцев собирает большое войско для защиты от египетских набегов. Но шпионы так же утверждали – это войско состоит в основном из скотоводов и земледельцев, совершенно не обученных воевать.
В египетской армии было тоже немало солдат происходящих из нижних сословий, но большинство из них уже побывало в набегах на земли Уауат и укрощало кочевников ребу, живущих на западе.
Кроме того, полные воды Нила позволяли использовать корабли и сулили благополучный перевал через речные пороги, за которыми начинались нубийские земли.
На юге страны в районе первых порогов Нила египтянами были построены оборонительные крепости с башнями для обстрела врагов и рвами для затруднения подступа врага. Одна из таких крепостей находились на острове «слоновой кости». Крепость защищала столицу нома Та-сети – Абу и назвалась «Открытые врата». Она имела две линии мощных стен и башни прямоугольной и полукруглой формы. Толщина башенных стен достигала шести метров, а высота восьми. Перед внешней стеной отрывался глубокий ров зигзагообразной формы для затруднения подступа к крепости, а десятиметровый вал вдоль его линии усложнял подход к ней. К реке выходил защищенный спуск, и он был не один. В такой крепости можно было не опасаться неожиданного нападения противника. Здесь, под
