дежурство. Потом у меня целый месяц свободен… Я могу хоть завтра приехать к вам, высплюсь в капсуле! Но есть другой вопрос: крестовый поход — это война, а я в средневековой войне ничего не смыслю. Когда Рома оказался у нас на полигоне, он и то умел больше благодаря погружению в Великую Отечественную. А тут…
«Интел» широко улыбнулся:
— Вот за это, Даниил Витальевич, вам точно не стоит переживать! Мы «подселим» вас в персонажа, который точно не погибнет — по крайней мере, по сюжету игры… Вы получите всю необходимую информацию о нем, сохраните все его боевые навыки! Единственное что — мы не сможем внедрить вас в варангу: ближнее окружение Ромы находится наверняка под плотным контролем «Флоки». Тем не менее, зная его игровое имя Роман «Самсон», его положение в варяжской гвардии и, наконец, зная Рому в лицо, вряд ли для вас станет особой сложностью найти его в виртуальной реальности… Наконец, ход времени в игре несколько иной — так что одной недели на «погружение» будет совершенно точно достаточно!
— И кем же мне предстоит «сыграть»?
— О, товарищ капитан, вы наверняка оцените! Ведь этот персонаж в реальной жизни считался образцом благородного рыцаря без страха и упрёка! Танкред Тарентский, может слышали?
…Обоз в сопровождение варанги и норманнов Танкреда прибыл к Никее уже в вечерних сумерках. Разглядеть осажденную крепость Роман не смог — да и времени на созерцание у сотника не было: требовалось позаботиться о людях. Прежде всего — найти в войске крестоносцев лекарей для раненых урман, пострадавших от сарацинских стрел! Ну и так, «по мелочам» — определиться с местом для стоянки, найти дерево на костры, приготовить вечернюю трапезу… Урмане, потерявшие своего манглабита, и оценившие искусство боя сотни русичей, беспрекословно приняли командование Самсона, слушаясь нового воеводу во всем. Правда, незнание языка друг друга в какой-то степени осложняло общение гвардейцев — но среди викингов нашлись те, кто более-менее разумел греческий и мог, пусть и с трудом, на нем изъясняться…
Немного подумав, Роман расположил стоянку чуть в стороне от крестоносцев, с северной стороны лагеря осаждающих. Для верности он обнес ее кольцом уже разгруженных телег — на случай внезапного наскока турков — после чего, назначив посты, манглабит осознал, что на сегодня выполнил все обязательства сотника, и теперь может лечь отдохнуть… Собственно говоря, как только он опустил голову на туго свернутую дорожную котомку, русич тут же провалился в глубокий, крепкий сон.
…Утро началось для Самсона с пения муэдзинов — как видно, специально разоряющихся с высоты лишь недавно достроенных в Никее минаретов. Этакая мусульманская побудка для христианского войска — чтобы не забывали, что турки не собираются сдавать завоеванный ими город! Между прочим, самый значимый город ромеев в Малой Азии — захваченный сельджуками после поражения Комнина под Диррахием и гибели остатков ополчения-стратиотов…
Неудивительно, что султан Рума решил сделать Никею своей столицей. Город, построенный македонскими диадохами и названный в честь жены Лиссимаха, был возведен эллинами на берегу озера Аскания в удобном для обороны месте — с суши Никею прикрывает холмистая гряда. Но и сам город-крепость, застроенный по четкому плану греков, имеет солидные защитные сооружения — а именно двойной ряд могучих стен высотой в двадцать три локтя у основной стены, и около сотни крепостных башен! Кроме того, подступы к крепости также защищает глубокий ров с озерной водой, а со стороны Аскании Никея располагает и портом — гавань которого образована двумя вдающимися глубоко в озеро молами.
И да, по озеру в осажденную турецкую столицу беспрепятственно поступают запасы продовольствия, доставляемые на лодках и небольших рыбацких суденышках. И крестоносцы пока никак не могут помешать снабжению крепости по озеру — у них нет ни флота, ни доступа к портовым воротам Никеи по суше…
Поговаривают кстати, что на дно Аскании ушел когда-то древний христианский храм, по преданию освященный в честь святого Неофита Никейского. Кто знает, быть может, и правда был храм, скрытый ныне озерными водами?
Как бы то ни было, христианская история Никеи очень богата, даже исключительна. Ведь именно в ней был проведен первый Вселенский Собор, на котором приняли Символ Веры и осудили арианскую ересь! А при Юстиниане в городе возвели храм Святой Софии, уменьшенную копию Царьградского собора — и в следующем столетии уже в нем провели последний, Седьмой Вселенский Собор, на котором осудили иконоборчество…
Впервые в жизни воочию увидев Никею, когда-то бывшую столицей эллинистического царства-Вифинии, Роман вдруг почуял, как щемит его сердце — и что в душе рождаются незнакомые до того чувства. Неприязнь, гнев? Осознание какой-то бесчестности, неправильности происходящего?
Был ли он набожным христианином на протяжении всей своей жизни? Смотря, что понимать под набожностью. Потеря отца, на которую наложилась и боль о ранней утрате матери — ведь ласки ее и тепла он никогда не знал! — сильно поколебали итак не очень крепкую, юношескую веру Самсона. Но более десяти лет ратной стези, за время которой он успел повидать вещи порой совершенно неожиданные, заставили сына Добромила пересмотреть свои взгляды… В начале первой своей кампании в Азии Роман успел себя похоронить — в схватках с турками «оперенная смерть» могла найти его в любой миг, как находила иных стратиотов и наемников порой буквально в шаге от Самсона! И нестерпимый страх смерти не от рук врага, в честной сечи, а от шальной стрелы, пущенной откуда-то из-за спин турков… Он очень выматывал русича.
Особенно после того, как он едва избежал гибели от вражеского дротика под Диррахием!
Тогда Роман впервые всерьез начал молиться, открыто обращаясь к Богу всем своим сердцем — в безвыходных, как казалось, схватках. А рассматривая по вечерам мамин крестик, он впервые задумался не о собственных потерях, а о том, что Господь бережет его на протяжении всей жизни… Ведь если вдуматься и посмотреть на нее под иным углом — он выжил младенцем, когда как богатое поместье ромейских патрициев было разграблено и сожжено. Он выжил у Диррахия совсем еще неопытным щенком — когда как многие, гораздо более опытные варяги пали! Он прошел Вифинию, Левунион, схватку за Лесбос… И вот он снова здесь, в Азии, живой и невредимый.
За эти годы Роман давно привык к тому, что начинает день короткой молитвой «Ангел мой, идем со мной, ты впереди, я за тобой». А перед сечей начинает читать псалмы «Живый в Помощи» и «Господь просвещение мое и Спаситель мой»… И в этих молитвах его мятежный дух находил успокоение, а страх отступал, прояснялись мысли. Самсон также приучил к паре этих псалмов свою сотню — и вот, в последней схватке с турками среди его русичей есть лишь легкораненые. Совпадение? Или все дело в слаженности действий
