сказала… — тихо прошипел Волк, медленно вставая с колен
— Что слышал! — огрызнулась я — Ненавижу тебя! Меня все в тебе бесит! Ты — отвратителен!!!
— Замолчи! — закричал мой муж.
— Нет! Не замолчу, чертов собственник! Я тебя не…
Его губы впились в меня чертовыми силками, одна рука сжала затылок, вторая притянула к себе за талию не позволяя вырваться. Он впивался в меня словно клещ, но если тому было достаточно напиться крови, и он сам отпускал жертву, то Волку этого было мало, он хотел поглотить мою душу, упиваясь ее беспомощностью и беззащитностью. Он целовал так отчаянно и так страстно, словно пытался подчинить меня и мое тело себе…я ощутила, как внизу скапливается томящее желание, сводящее на нет все противостояние…
Решив ответить на этот вызов, я с силой укусила его за губу, ощутила солоноватую влагу во рту…но он не остановился, продолжая свою игру, наградой в которой было — мое тело, полностью в его власти…Коньяком горели его глаза, горьким шоколадом в них проблескивало манящее томление, он хотел, нет он жажадал мое тело…а я держала оборону…хотя сил на сопротивление с каждой секундой проведенной в этих стальных, но таких теплых руках становилось все меньше…
Лицо его исказил хищный оскал. Я снова сделала пустую попытку высвободиться, но он, сильнее обхватив мой затылок, чуть сжал волосы, запрокидывая голову назад. Словно молния тело пронзила. Он словно зверь поглощал каждый мой выдох, перекрывая воздух. Я задыхалась. Его дыхание, горячее и пряное, обжигало кожу. Чуть прикусив нижнюю губу с тихим рыком, он углубил поцелуй. Губы сдались первыми — распахнулись. В рот, скользя, вторгся его язык.
Руки, сильно сжав талию, притиснули меня вплотную к огромному телу. Перекинув ногу через моё бедро, Волк опрокинул меня на спину и навалился сверху.
Отстранился, наконец позволяя мне снова дышать.
— И долго еще мой ангел будет держать столь мощную оборону?
— Всегда! — ответила я чуть громче чем планировала
— Прекрасно! Мне даже нравятся эти твои отказы…так заводят… — Волк рывком сорвал с меня платье и его рука приласкала грудь, медленно опустилась на живот…он снова поцеловал меня. Хоть я и пыталась отвернуться, но он поймал мои губы своими заключая их в ловушку своих ласк…а когда наконец насытился, прошептал — Давай сделаем ребенка…
— Нет! Я не собираюсь становиться матерью твоему ребенку!
— Да? Сейчас посмотрим… — его рука оказалась между моих ног…а когда его палец резко проник в меня, я выругалась
— Ага не хочет она…, да ты уже вся мокрая…ты меня хочешь маленькая лгунья…но хорошо притворяешься! — Волк грубо раздвинул мне ноги и…о ужас его голова оказалась между ними…
— Что ты де… — не поняла я
— покажу от чего ты отказываешься…
Стянул с меня трусики и…внезапно я ощутила нечто влажное и холодное…его язык ласкал мою промежность…такого я еще не испытывала…это было что-то…он словно вылизывал меня, то лаская, то проникая глубже…вскоре желание стало нарастать…и я начала о, ужас! Хватать руками его за волосы…даже попыталась отползти. Но он до боли сжал мои бедра и продолжил активно работать языком…Я была уже на грани…мне было так хорошо…а от сладких пыток я сгорала словно бабочка, словно мотылек что знает о неминуемой смерти, но отчаянно летит на пламя ведомый огненной страстью…
Он сильнее сжал мои бедра руками, и я сама раздвинула их шире. Позволяя ему довести меня до собственной смерти, сгорая в муках совести…
Вскоре язык заменили пальцы…он продолжал ласки, тогда как его губы уже ласкали мои обнаженные плечи…я начала стонать…кажется скоро я. кончу…я снова застонала уже готовая дать выход переполняющей меня страсти, когда…внезапно Волк убрал свою руку, лишь нежно поцеловал в шею и отстранился. Сполз с кровати, как и всегда снял с себя майку и швырнул ее мне.
— Надень, не то простудишься…
— Что ты делаешь? — не поняла я
— А что? Я лишь показал тебе как все может быть, будь ты со мной добровольно…я не дам тебе кончить, пока ты не отдашься мне сама. — нагло заявил он
— Что?! — я вся вскипала от злости. Так жестоко оборвать меня?! — Ты…ты… — я пыталась найти подходящее слово, описывающее его самого и его грязный поступок
— Кто я? Обломщик? Ох да, я, как и ты Вася. Я просто показываю тебе себя, а потом сам себя у тебя и забираю! Подошел к двери
— Как тебе, понравилась прелюдия, Васенька? Захочешь продолжения, сама придешь и попросишь меня чтобы я взял тебя! И я возьму. Сразу же и научу такой любви, от которой можно и умереть.
— Никогда я к тебе не приду! И просить не стану!
— Ок, тогда я к тебе больше не притронусь! — заметил он — Посмотрим, кто из нас продержится дольше!
Громко взревев, я запустила в него подушкой
— Я тоже люблю тебя, ангелочек. Сладких снов! — он послал мне воздушный поцелуй и…ушел, оставив меня одну. Злую, всклокоченную и…капец какую неудовлетворенную!
19
Всегда говорят о горе брошенных… А вы когда-нибудь думали, о тех, кто уходит? Какой же надо смелостью обладать, чтобы однажды себе признаться, что так больше нельзя… и… и все … все прекратить, все прервать, все остановить… и уйти… уйти раз и навсегда… уйти с каменным лицом, подавляя эмоции… а потом с этим жить… (Осман)
Я стоял на причале и смотрел, как колышутся вдоль швартовой линии лодки, как сердито обрушиваются на берег волны, предвестники грядущих несчастий — так всегда говорила моя бабка. Огненно-янтарный закат пронзал надвигающиеся сумерки подсвечивая своды моста в Измире на той самой набережной. Где когда-то началась история моей жизни. Только тогда, встретив ее такую смешную и красивую в этой дурацкой шляпе, я сразу сказал себе: «Делай что хочешь придурок, но это твоя женщина и она станет твоей женой!» Я сунул руки в карманы пиджака от Армани и с удовольствием вдохнув чистого, свежего воздуха, сжал в руке кольцо. То самое что шесть лет носил, не снимая и не считая его как многие мои знакомые — кандалами брака и запретом на свободную холостяцкую жизнь. Я хотел носить этот символ моей любви к удивительной женщине и хранил ей верность, уверенный в том, что моя верность и любовь взаимны. Оказалось, увы…увы…увы…увы…Я оказался наивным дураком, которого эта змея просто соблазнила и умело устроилась ледяным колечком на моей груди, нашептывая на ухо пошлые словечки, заставляя забыть обо всем на свете. Вынуждая с радостью ослепнуть, ведь все вокруг меркло по сравнению с той любовью и страстью, которая была между нами…Однако она предала
