на собственном, так сказать, афедроне.
– Погодите, Илларион Николаевич, хоть убейте меня, но вот такого утиного носа я бы не забыл! Он, когда первый раз в театр вошёл, выглядел, как… как Навуходоносор, вот! Только что не в золоте весь. И жены при нём никакой не было…
– Ну, жена оставалась на старом месте, пока супруг гнёздышко совьёт! А что до внешности, так это как раз один из тех секретов, который Скавронский и рад бы был сохранить, да шило в мешке не утаишь… Газетчики обо всём прознают. Вот, гляди!
Следующая вырезка была тоже из провинциальной газеты, сбоку на ней было красными чернилами подписано: «Вечерний герольд Самары». Самым разухабистым языком в заметке повествовалось о главном режиссёре театра, который истратил на оплату услуг мага-косметолога деньги, выделенные местными меценатами на замену сценических амулетов и машинерии.
Брезгливо отодвинув от себя листок, Суржиков спросил:
– Зачем вы это собираете, Илларион Николаевич?
Певцов поджал губы:
– Долго объяснять.
– И всё же?
Илларион встал, прошёлся по комнате и неожиданно ткнул в одну из многочисленных афиш, развешанных по стенам. Листок солидного размера изображал печального молодого человека в чёрном, глядящего в пустые глазницы черепа. И без надписи ясно было, что это афиша спектакля по знаменитой трагедии. А надпись была. И она даже не гласила, а кричала: «Впервые! В роли Принца датского – Илларион Певцов! В роли Офелии – Мария Ольшевская! Постановка Николая Аствацатурова!».
– Видишь? – дождавшись кивка Суржикова, актёр продолжил. – Наутро после премьеры я, что называется, проснулся знаменитым. Спектакли, роли, поклонницы, деньги рекой… Однажды утром продрал глаза и понял: ни одной роли не помню. Хоть убей, ни слова. Так тут худо мне стало… Я опохмелился шампанским и пошёл… да вот как ты сегодня, к одному из стариков в труппе. Только он совсем уже в тираж вышел, только Фирса в «Вишнёвом саде» и играл. Он мне посоветовал… Нет, всё я тебе не расскажу, это дело такое, только когда до смерти припрёт, тогда можно узнать. А вот один из его советов – это пожалуйста. Посоветовал мне Иван Иванович, да будет его посмертие лёгким, дневники вести. А годам к семидесяти начать писать мемуары.
– И вы пишете?
– А как же! Как раз на днях пятый том начал, – улыбнулся Певцов. – Лет-то с тех пор прошло немало, и мне уже давно не семьдесят, знаешь ли.
– Помогает?
– Помогает. А вырезки собираю, чтобы вовремя дописать. Ты не думай, здесь не только скандалы, вот смотри!
Открылась красная папка, и первой в ней была подшита вырезка из «Московских новостей» столетней давности, сообщавшая о спектакле, сборы с которого были отправлены в фонд пострадавшего от землетрясения города в Армении. Спектакль для детей-инвалидов, бенефис старой актрисы, постановка пьесы совсем молодого автора…
Суржиков закрыл обе папки и вздохнул:
– Значит, вы считаете, могут ниточки тянуться от Скавронского?
– А ты проверь! Это ж теперь твоя работа?
Монастырь изнутри представлял собою печальное зрелище.
Обрушившиеся своды, осыпавшиеся витражи, распавшиеся в прах деревянные двери, от которых сохранились лишь бронзовые петли, искрошившийся мрамор пола…
Впрочем, ни капитан-лейтенанта Кулиджанова, ни его спутников эти элегические картины не интересовали. Они хотели найти любое подтверждение тому, что приехали сюда не зря, что именно здесь, в покинутом святой Бригитой месте, и находится непонятный пока «адрес номер два».
Ни в скриптории, выбранном Кулиджановым как самое перспективное место – «тут хотя бы крыша сохранилась!», сказал он строго – ни в бывших кельях давным-давно никто не ходил. Ну, кроме крыс или белок.
У входа в базилику мэтр Визенау придержал Кулиджанова за рукав и сказал:
– Мы так до глубокой ночи будет ковыряться и пропустим момент, когда появится фигурант.
– Если появится, – уточнил Алекс.
– Если появится, – не стал спорить маг. – Давай опробуем один амулетик… Правда, он экспериментальный, но по идее должен показать наличие или отсутствие затухающего аурного следа в закрытом помещении.
– Оно очень относительно закрытое, – снова влез Верещагин. – Я бы сказал, что оно на три четверти открытое. Все они, кроме дома садовника.
– Ну, попробовать-то мы можем?
Видно было, что Визенау очень хочется проверить новую игрушку, причём его в равной степени бы устроили оба исхода проверки: если амулет сработает, и если окажется бесполезным.
– Ладно, – согласился Кулиджанов. – Давай вон оттуда начнём, что это за сарай?
Судя по выданной им копии плана монастыря, составленного во дни его славы, вскоре после постройки, «сарай» был аптекой. Визенау осторожно заглянул внутрь через кучу камней, загораживающую бывший дверной проём, почесал нос и сказал:
– Ну, если бы я был наш фигурант, я бы сюда точно не полез ноги ломать. Но как скажешь, проверяю!
Он извлёк из пространственного кармана что-то вроде рогульки, с какими лозоходцы ищут воду, прошептал над ней заклинание и плавно повёл над каменной россыпью. Жёлтый кристалл в точке, где сходились три деревянные «отростки», оставался тусклым.
– Ну? И как оно должно было отреагировать?
– А давай покажу! Вон, в базилике, там можем попробовать, – маг ткнул пальцем в сторону трёх входных арок. – Войди и выйди, а потом активирую амулет. Только ты там того… покрутись, не просто так по прямой иди!
– Ладно! – Алекс вошёл в бывшую церковь, сделал несколько петель вокруг первых пар колонн и вернулся к коллегам.
Визенау снова повёл рогулькой, и на сей раз камень на перекрестье ярко вспыхнул, а на остатках мраморного пола подсветились жёлтым следы ног.
– Вот! Это только что ты прошёл, а если бы были следы, скажем, суточной давности, они бы выглядели таким… ну, вроде пунктира. Больше двух суток пока не читает. И не все расы определяет, эльфов, например, не увидит, даже если они бы тут всё только что истоптали.
– Ну, хорошо, а что это нам даст?
– Поймём, где они будут встречаться. Может, сумеем послушать. Хорошо бы, конечно, подслушку поставить, но это надо точно место знать, – Кулиджанов мечтательно посмотрел на облака.
– Саш, ты, по-моему, зря это затеял, – поморщился Верещагин. – А если никто сюда не приходил и место для них не готовил? Если они вообще со здешним криминалитетом не контактировали?
– Ты ещё скажи, что мы не можем быть уверены, что «точка номер два» именно здесь! – с досадой ответил Кулиджанов.
– Скажу! Это одна из вероятных точек, да, но уж никак не стопроцентно определённая!
– Кстати, – вмешался в спор Визенау, – надо узнать, что там насчёт зелёной формы. Может, это что-то даст?
– Ну, хорошо, я согласен, – выдавил из себя капитан-лейтенант. – Давай и в самом деле попробуем понять, за каким Тёмным Класхофену понадобилось облачаться в маскарадный костюм. Потом предлагаю осмотреть
