на фоне, на столах тарелки с большими стейками на каждой, а рядом по полному бокалу с вином.
— Раз уж все в сборе, давайте я затрону неприятную для всех нас тему, — Кевин деловито сцепил руки над своей тарелкой, — смерть оккупантов этого дома. Дэниел, ты из-за этого хотел нас бросить, верно?
Взгляды присутствующих обратились на Каннингема. Но если Биртич думал смутить Дэна, то ничего у него не получилось — мужчина оставался спокойнее удава.
— Да, из-за этого, — твердо сказал Дэн. — Потому что те люди не были для нас угрозой. Они не нападали. Их вместе с семьями убили просто так.
Кей тяжело вздохнул, молча и пристально смотрел на Дэна в полной тишине.
— Дэн, ты мой друг с шестнадцати лет, оскорблять тебя не имею желания. Но иногда ты говоришь чудовищно тупые вещи. — Мужчина сделал паузу, чтобы глотнуть вина. — А иногда еще и делаешь их. Например, как тогда, когда взял свою маленькую дочь на вылазку, на минуточку, за оружием в район, кишащий живыми трупами. Или ты не знал, что здесь полным полно мертвецов, Дэнни?
— Я пошел с вами, чтобы помочь.
Биртич рассмеялся и захлопал в ладоши:
— Браво нашему герою! Он хотел нам помочь, ребята, понятно вам? — Кей посмотрел на рядом сидящего Митча, а потом и на Вову. — Дэн у нас, вообще-то, помощник, а не просто пустоголовый идиот, подвергающий опасности младенца. Извини, Дэнни, что приходиться объяснять им такие очевидные вещи. Просто тут все думали, что ты обычный дурак и ужасный отец. А ты оказывается герой-помощник, вот так незадача.
По тому, как присутствующие за ужином опустили взгляды, Каннингем понял, что они в целом согласны с Биртичем. Дэниел и сам был с ним согласен. Он действительно поступал недальновидно и нелепо, и оправдание в том, что он просто хотел быть полезным этим людям, звучит слишком неубедительно.
Тем временем Кевин продолжал:
— Посмотри за людей за этим столом. Это убийцы? Нет. Это выжившие. Они спасали не только себя, но и друг друга, когда действовали сообща. Они спасали тебя и твою дочь в том числе, пока ты продолжал подвергать ее смертельной опасности. Ты говоришь, что охранники не были угрозой — полный бред. Они пушки наставили на нас, бро. Прямо вот сюда, — Биртич указал себе на лоб. — Ты веришь, что они бы не вышибли нам мозги? Да ладно? Этим трем отморозкам-амбалам не было до нас дела. Для них жизнь наша пустышка и мелочь.
— Нет. Это ложь. Они разрешили позаботиться о ребенке…
— Разрешили благодаря мне! — перебил его Кей. — Если бы не я, они бы пальцем не пошевелили ради нас. Это мародеры, Дэн. Они завладели чужим домом и всем имуществом в нем, пришли на всё готовое, чтобы спасти свои задницы. А потом, знаете ли, соизволили после умоляний и уговоров отдать фотоальбом. Чудовищная наглость! Разве ради этого бедная Лорэйн спала с уродливым старикашкой, иммигрантом из Италии, чтобы потом ее во время апокалипсиса из собственного дома выгоняли с одним только альбомчиком фоток?
Когда Каннингем посмотрел в сторону соседки, и заметил насколько ей неприятно слышать оскорбительные вещи в свой адрес. Но Кевин уверенно продолжал:
— Нет. Нет, я верю и знаю, что она достойна большего. Лорэйн — замечательная женщина. Очень умная, и это второе её удивительное достоинство после невероятной, ангельской красоты. Без помощи Лорэйн, если бы она не поняла и не подхватила придуманную мною историю, ничего бы не получилось. Спасибо, Лорэйн. Спасибо и тебе, Вова. Я до сих пор в шоке от того удара, которым ты вырубил третьего громилу. Это что-то из каратэ?
— Тхэквондо, — уточнил Вова.
— О, ничего себе! Не ожидал, что ты умеешь так бить — это же дар, талант, черт бы тебя побрал! Ты молодец! Вова действовал так бесшумно, что это в итоге сыграло свою роль. Митч, старик, — у Биртича вырвался смешок, — всего ожидал, но что ты прикончишь второго, что пошел с Лорэйн… этого я не ожидал. Ну и спасибо, что разобрался с тем пацаном и его девкой.
— Они собирались выстрелить в меня, — глухо ответил мужчина, потупив взгляд на стейк.
— Митч, я-то это отлично знаю! Можешь передо мной не оправдываться, вот правда, — дружелюбно заверял Кевин. — Захватчики дома с удовольствием и без раздумий убили бы тебя самого, если бы начал распускать сопли. Ты — настоящий мужик! Сделал всё правильно и быстро. До этого уважал тебя, а теперь еще больше зауважал. Я предлагаю тост, — он поднял свой бокал над уровнем стола, — предлагаю выпить за волю к жизни. Без нее ничего не будет. Без воли к жизни мы уже мертвы. Мир создан для нас, выживших, и мы отвоевали свое место здесь у тех, кто почти успел сделать нас мертвыми. Выпьем, друзья, за это!
Мужчина осушил свой бокал, и все присутствующие последовали его примеру. Только Дэниел остался сидеть неподвижно. Слова Биртича по-прежнему ему не нравились, бесил и он сам по себе, но особенно раздражало то, что каким-то невероятным образом Каннингему тоже захотелось встать на сторону Кевина. Он убедил даже Дэна. То как он говорил, что он говорил — все казалось уместным и разумным. Кей не пытался никого унизить, но старался помочь людям справиться с пережитым через поддержку и похвалу. Впрочем, Дэниелу менять стороны уже слишком поздно, ранее он сделал свой выбор — публично заявил об уходе. А, значит, в любом случае уйдёт, пусть и скрепя сердце.
Биртич заметил, что Дэн к своему бокалу не притронулся, но только усмехнулся этому факту. Он озвучил вопрос далекий от темы алкогольных напитков:
— Не передумал уходить завтра, Каннингем?
— Не передумал. Я бы и сегодня ушел, если бы ты не угрожал.
— А я не угрожал. Что за ерунду ты говоришь? Зачем мне тебе угрожать? — Кевин отрезал кусочек от стейка перед собой и отправил в рот. — Я сказал, что могут быть проблемы. Ты не спросил почему, ведь, как я вижу, уже придумал моим словам более удобное значение. Кевин-злодей. Кевин-мерзавец. А на самом деле, я предложил тебе поехать завтра только потому, что нам нужно пересчитать и разделить оружие поровну. На каждого из нас. Это требует времени, но до завтра справимся.
— Мне ничего не нужно.
— Да-да, я понял, — кивнул Биртич, — тебе ничего не нужно. Против зараженных ты пойдешь с пустыми руками, они будут валиться тебе под ноги под напором твоей святости и душеной чистоты. Аминь, — Кевин на мгновение молитвенно сложил ладони. — Нет. Я не могу отпустить тебя ни с чем, мужик.
