когда вырастит. Ну что же, очень даже привлекательной особой, из интеллигентной семьи. Но явно не для сельской местности приспособленной. Хотя, оботрётся, пока тут будет жить. А сейчас будем брать дракона интеллигентностью, тем, чего ей так не хватает здесь.
— Здравствуйте. Извините меня пожалуйста, мы не были представлены. Меня зовут Валентин Витальевич Кречет.
Выжидательный взгляд на неё.
— Ох. Меня Елена Павловна Троянская. Чем обязана?
Ну ничего себе имечко. Прямо Елена Троянская из-за которой была знаменитая троянская война. Из разряда нарочно не придумаешь. Она что? Специально себе мужа с такой фамилией выбирала. Бред конечно, но такое совпадение.
— Что вы? Вы мне ничем не обязаны, это скорее я Вам. И в знак моей признательности, прошу принять от меня этот скромный букет и пусть его аромат растопит грусть, опустившуюся на ваши прекрасные глаза.
Потрясение читалось во всём облике Елены Павловны. Она приняла букет и окунув в пышные цветы своё лицо, глубоко вдохнула их аромат. Тут весь пафос разрушила Алёнка.
— Валька, ты чего? Мама это ко мне!
И схватив меня за руку потащила в квартиру.
Глава 10
Всё-таки Алёнка весьма шебутная девчонка. Такой спектакль сорвала. Но, похоже, родители уже привыкли к её поведению, и Елена Павловна не особо обращала внимание на потуги дочери.
Квартира оказалась не совсем типичной двухкомнатной хрущёвкой. Ну не попадал я раньше в такие. А вот если взять типичную четырёхкомнатную хрущёвку и убрать из неё две комнаты, в которые можно было попасть только через зал, то и получилась бы эта квартира. На входе была квадратная прихожая, от неё левее шёл узкий коридорчик, мимо раздельных ванны с туалетом, на кухоньку, прямо дверь в маленькую комнату, метров 8 квадратных, направо дверь в большую. Для города очень даже не плохо, но опять же для села, какой-то диссонанс возникал в душе. Или это не только из-за квартиры, не было ощущения уюта, не хватало домашнего тепла. Меня тревожила возникшая внутри беспокойная вибрация. Ох не всё ладно в Датском королевстве. Интересно разобраться во всём этом.
Чуть больше приоткрыв свою восприимчивость, я почувствовал, как по спине пробежали мурашки и волосы на голове норовят встать дыбом. Да как они тут живут? Это же просто кошмар какой-то. Тут не интересоваться надо, тут бежать надо. При том со всех ног.
— Мама, мама. Это Валька. Он меня вчера научил на качелях качаться. Я теперь сама могу. Ты бы видела, как я высоко взлетала. И мне прям ни чуточки не страшно было.
Глаза Елены Павловна обрели понимание, по поводу моей персоны. Но радости за дочку, в них не возникло. Что же тут происходит?
— Валентин, можно узнать, с какой целью вы посетили наш дом?
Прозвучало это сухо и с некоторой опаской. Мы продолжали стоять в прихожей, видно хозяйка так и не определилась в своих дальнейших действиях. Нет. Так дело не пойдёт. Нужно менять стиль общения. Но менять будем мягко, иначе может получиться не комильфо.
— Дело в том, что девица Алёна, видимо в порыве необычайного душевного подъёма, совершенно случайно — ага, ну совершенно случайно, чтобы я не заметил — оставила свою куклу у нас. Кукле было очень грустно, без своей хозяйки и я посчитал своим долгом исправить возникшее недоразумение.
При этих словах, я поставил коробку на табурет и открыл крышку. В коробке стояла моя колыбелька, а в ней, укрытая одеялом, лежала многострадальная Ксюша.
Алёнка протянула руки и тут же отдёрнула их покосившись на свою маму.
— А что это за кроватка? У меня такой не было.
— Понимаете, молодая леди. Вчера, когда вы предлагали мне позаботится о ней вместе, она очень обрадовалась. Но обнаружив себя одну, в незнакомом доме, ей стало очень грустно, и она всю ночь переживала. Утром я так и застал ею грустную возле своей постели. Похоже она пришла к тому, кого хоть немного знала.
— Она не умеет ходить.
— Правда? А разве ты не замечала, что иногда вещи, у вас дома, оказываются не на тех местах, где их оставили?
Есть попадание. Вон как расширились глаза мамы, и она посмотрела на свою дочку. Грязная квартирка-то, грязная.
— Вот, — продолжил я — чтобы как-то успокоить Ксюшу, пришлось соорудить ей спальное место. Я подумал, что сон будет лучшим лекарством.
Алёнка с восхищением рассматривала колыбельку. Она ей явно пришлась по душе.
— А Ксюша может и дальше спать в этой кроватке?
— Конечно, это теперь её.
— Нет, — вмешалась мама — мы не можем принять такой подарок. Это наверно очень дорого. Тебе не попадёт, что раздаёшь такие вещи?
Ну что за маразм в головах этих людей.
— Вы знаете, я наверно, не так высказался. Соорудить, это означало не дать ей уже готовое, а сделать это самому. Ещё утром эта колыбелька была частью строительного бруса, а постельные принадлежности — образками ткани, затерявшимися в кладовке. Поэтому ни о каких «дорого» и тем более «раздавании» чего-то чужого, не может быть и речи.
Елена Павловна немного смутилась. Её наезд оказался пшиком. А Алёнка как будто не замечала этого.
— У-у. Это ты сам сделал?
— Конечно.
— А постельку тебе тётя Люда помогала шить.
Я улыбнулся, вспомнив как Людмила всё выспрашивала под руку, что да как.
— Нет. Она скорее мешала. И постельные принадлежности, и перинку с подушкой, я сделал сам.
Алёнка схватила постель и стала её рассматривать.
— Мама, смотри, прямо настоящая перинка и подушка такая мягкая. Ух ты, и одеялко в пододеяльнике менять можно. А колыбелька качается, как настоящая. На ней можно укачивать перед сном.
— Я пока не стал доводить колыбельку до конца, поэтому можешь раскрасить её на своё усмотрение. А мы потом покроем её лаком. Так у тебя получится единственная и неповторимая, в своём роде, вещь.
Глаза Алёнки вспыхнули, похоже представила, как будет хвалиться перед подругами таким эксклюзивом. Пусть хвастает. Это поможет подстегнуть слухи в селе.
Елена Павловна похоже совсем растерялась и не знала, как реагировать. С одной стороны, я, по её мнению, являлся источником проблем, а с другой стороны счастливая дочка и никакого недовольства с моей стороны.
А теперь, пока клиент в ступоре, будем делать своё дело.
— У вас есть свечи?
— Какие свечи?
— Лучше конечно восковые, но и обычные хозяйственны из парафина подойдут.
— Восковые, говоришь.
Она задумалась и бросилась к встроенному шкафу. Там с самого дальнего угла верхней полки достала тряпичный свёрток. Бережно его развернула. В нём обнаружилась немного слипшаяся россыпь различных церковных свечей.
О.
