Книга Сердце призрака - Келли Крэй

Я поднялся со стула, освещая домашний очаг сиянием своих глаз.

На каминной полке нервно тикали отцовские часы, а ускоренное перемещение стрелок сводило меня с ума.

Считая нескончаемые секунды, я почувствовал всеобъемлющий страх от того, что натворил. Точнее, чего не сделал.

Единственная причина, по которой я хотел поговорить со Стефани, проистекала из моей потребности заставить ее семью покинуть дом.

И поэтому я вновь передал ей свое мрачное послание. Однако из-за выбранной стратегии моя миссия провалилась. Если бы я только задумался о правильности своего подхода… Но я этого не сделал. Напротив, у меня появилось непреодолимое желание получить от нее хоть какое-то отпущение грехов.

Я хотел оправдать Эрика. Но… Я им не был.

Тот глупец Чейни. Его абсурдная версия истории жутко меня взбесила. Однако больше всего меня разозлили подробности, которые оказались совершенно точными.

Тем не менее, его оскорбительное вмешательство стоило расценивать как услугу.

Если бы мне хватило духу предстать перед Стефани во сне не в образе добродушного Эрика, а в виде ужасающей фигуры в маске, которая, наконец, завоевала ее внимание, разве слова мальчика не сыграли бы мне на руку?

Но нет, я решил к ней подсесть. Да еще и за пианино! Словно мы жили в одно время или, что еще нелепее, она была моим другом.

Неуверенно и робко из ее пальцев лилась дивная мелодия, приземлившаяся к моим ногам, словно груда костей из умерших воспоминаний. И те заметки, которые казались совершенно безжизненными, все еще были подлинным шедевром, насквозь пробивающим меня артиллерийской шрапнелью.

Несмотря на то что в своем провале мне хотелось обвинить прекрасную музыку, правда была в том, что… Я прекрасно знал, что дело было не только в этом. Потому что еще до того, как ее изящные пальцы коснулись мягких клавиш, я забыл о цели своего визита. С того самого момента, как я вторгся в ее царство сна. А может… еще раньше.

Предыдущий визит Гнева всплыл в моей памяти вместе с образом, проявившимся в его мрачной маске.

Стефани.

На ум пришла только одна мысль, объясняющая мое видение, и это было связано только с моим необузданным желанием явиться к ней в образе Эрика.

Воскрешая его безжизненную оболочку, я совершил ошибку, отразившуюся не только на мне, но и на жизни Стефани. Я вкусил запретный плод, который напомнил мне о том, какой когда-то была моя жизнь. О том, каково быть человеком.

Возможно, Гнев лишь пытался предупредить меня об этом в своей противной манере.

Но даже зловещий вестник оставался вестником. И не более.

Когда я решил взять на себя всю ответственность за случившееся, у меня еще оставалось немного времени, чтобы исправить свои ошибки. К счастью, я придумал, как извлечь выгоду из своих многочисленных промахов, воспользовавшись средствами для их устранения. Благодаря Эрику Стефани поверила в Зедока. По крайней мере, этого хватит, чтобы добраться до нее без помощи младшей сестры в роли шпиона.

Завтра. Должно быть, завтра я…

Почувствовав в комнате присутствие еще одной маски, я замер. Обернувшись, я достал свой меч и протянул его острое лезвие к открытым раздвижным дверям, где ожидал увидеть Гнев.

Но в дверном проеме был не он. Вместо Гнева из-под белоснежной маски на меня выглядывали миндалевидные глаза, принадлежавшие женскому силуэту.

Не все мои обличья были мужскими. Внешне некоторые из них походили на женщин. Например, Надежда. В отличие от мужских двойников, мои женские обличья до сих пор принимали форму людей, которых Эрик знал при жизни.

Однако я не помню, чтобы встречался с этой женщиной при жизни или после смерти.

Ее темно-бордовое платье дополняло свободно закрученные в элегантный шиньон волосы черного цвета, напоминающего крыло ворона.

– Кто ты? – настойчиво спросил я, всячески отговаривая себя от мыслей о ее сходстве с другой девушкой. Это было недопустимо. Только не сейчас.

Но женщина ничего не ответила. И, прежде чем ее тонкая фигура растворилась в сером тумане, она предупреждающе прижала к губам указательный палец в кружевной перчатке.

Я не понимал, какой осколок моей души она олицетворяет, и был бы рад, если бы она ушла прочь. Но ее медленное исчезновение, как и внезапное появление, пробудило во мне всепоглощающий ужас, который я не испытывал с той кошмарной ночи, когда египетский жрец оставил меня со всем, что я у него украл, но не смог вернуть, а потом снова спустился в загробный мир, оставив меня наедине с… самим собой.

Каким бы сильным ни был мой страх перед новой маской, он не мог сравниться с глубоким чувством стыда, которое я испытывал из-за жреца, чей вечный покой я бездумно нарушил.

Его страх и боль от внезапного пробуждения я теперь очень хорошо понимал.

Украв его сердце, оставил ли я ему выбор? Неудивительно, что в отместку он захотел вынуть мое.

И, хоть мое раскаяние за ужасные поступки на протяжении десятилетий обжигало мне сердце, в конечном итоге оно привело жертву домой, и это немного заглушало мою нескончаемую боль.

Но… появление этой незнакомой маски лишило меня малейшей порции утешения. Чем еще она могла быть, кроме как твердым доказательством того, что все это происходит снова? Что из-за своего духовного затмения я подписался на более серьезный душевный долг?

Кем бы ни была эта маска, она служила зловещим напоминанием, что ответ на более великую и страшную тайну всегда заключался в вопросе о том, какая часть меня была настолько порочна, чтобы осквернить освященную форму жреца и нарушить его священный сон в погоне за собственной выгодой.