имела кворум в Железном Конвенте. Мало кого волновало, что удар по Гильдии самым плачевным образом может отразиться на внутренней и внешней экономике целого мира. Зато все с удовольствием обсуждали, какими депешами обменялись правительство мира Железа с правительством мира Воздуха. Ведь официальной версией катастрофы был брак артефактов магической тяги, которые изготавливались в одном из воздушных полисов.
Но несмотря на все громкие официальные заявления и правильные заголовки на первых полосах утренних газет, в воздухе витало то самое страшное слово, о котором все думали, но еще пока боялись произносить.
«Теракт».
С одной стороны, казалось, будто это все произошло где-то далеко и не имеет к нам совершенно никакого отношения. Нереальные события в далеких мирах. И вот у нас-то точно такого никогда не будет, потому что ледяная безопасность не чета железной. Да и дирижаблями почти не пользовались. А границы у нас вообще не для свободного перемещения.
С другой стороны, в мире Льда достаточно уязвимых мест, грамотный и точный удар по которым принесет крупные неприятности. И об этом почему-то никто не думал. Мои ровесники, выросшие в достатке и безопасности, в страшном сне не могли вообразить, что существует сила, способная пошатнуть надежность и величие мира Льда.
Однако, любая сколь угодно увлекательная беседа гаснет под строгим преподавательским взглядом. Естественно, никто из педагогов не поощрял сплетни, а потому сегодня на студентов налегли с особым усердием.
У нас в расписании значились: пара по натуральным наукам, пара по точным исчислениям и пара по межмировым отношениям, которую мне теперь прогуливать было категорически нельзя.
На натуральных науках мы изучали раздел мироустройства. Глубоко изучали, до трехэтажных формул.
— Сегодня у нас принципиально новая тема! — радостно вещал лектор — сухонький и шустрый старичок. — Честно признаться, это одна из моих самых любимых тем, потому что она сложна, интересна и безумно перспективна. Итак, вашему вниманию Большая Портальная Теорема!
Мирно дремлющие после обеда студенты заметно оживились. Об этой теореме знал каждый уважающий себя образованный маг. Словесно она формулировалась так: из любой точки одного мира можно построить портал в любую точку другого мира. Данную теорему разработал некий Э. Олковс. Время не сохранило сведений, жителем какого мира он был, но принято считать, что Олковс был гражданином мира Железа. Ведь именно там всегда были наиболее развиты технологии. Кроме того, Великие порталы строились именно под руководством Олковса.
И была здесь одна тонкость. Олковс все свои бесценные вычисления держал при себе, спрятав принципиально важные коэффициенты под ничего не значащие буквы-символы. Он справедливо опасался, что кто-нибудь на них покусится и разрушит его технологическую монополию. Как это часто бывает, амбициозный ученый умер внезапно и сильно раньше, чем планировал, не оставив потомкам ровным счетом никаких намеков о способах доказательства теоремы — в результате не слишком удачного эксперимента в его лаборатории произошел взрыв. Поэтому система порталов осталась не достроена, а уничтожение мира Огня еще больше усложнило сообщение между мирами.
Но если в пересказе это все звучит очень увлекательно, то вот прилагаемые к теореме трехэтажные вычисления заставили нас взвыть. Лектор исписывал, стирал и снова исписывал огромную хрустальную доску мелкими формулами. Формулы слегка светились бирюзовым светом, и к середине занятия у меня перед глазами осталось просто белое пятно в красивых бирюзовых разводах.
Под конец занятия преподаватель рассказал замечательную байку — тому, кто найдет числовое значение буквенных коэффициентов, обещан центал орихалка. Орихалк, конечно, сейчас практически не найти, но в золотом эквиваленте награда будет весить еще внушительнее.
— Какие-то у нашего друга подозрительно горящие глаза, — заметил Аар, пока мы шли от аудитории к аудитории.
Я покосилась на Кеннета. Действительно, вид был крайне воодушевленный.
— Новая пассия? — предположила я.
— Эй! — возмутился побратец. — Я, между прочим, вас слышу.
— И какие же мысли придают тебе столь мечтательный вид? — поинтересовался Аар.
— Финансовая выгода, — заявил Нэт. — Орихалк на дороге не валяется. Особенно в золотом эквиваленте.
— Ты серьезно намерен попытаться доказать Большую Портальную Теорему? — удивился Аар.
— Почему нет? — пожал плечами побратец.
Действительно, почему бы и нет.
— Вечером в библиотеку? — уточнила я на всякий случай.
— И вечером, и ночером, — отозвался Кеннет, и стало понятно, что мы опять полезем туда, куда приличные студенты не лазают без разрешения.
Глава 23
На территории университета было две башни: обсерватории и библиотеки. Напоминали они витые свечи и, наверное, когда-то были сторожевыми. Говорят, раньше университет был самым неприступным городом-крепостью. Кто бы мне рассказал, с кем приходилось воевать в почти пустом мире, где единственным врагом местного населения был не холод, а дикие звери?
Башня обсерватории была закрыта на большой замок и солидную магическую печать. Замок мы открыли шпилькой на первом семестре первого курса и сразу же попали на ковер к ректору. Так и познакомились, можно сказать. А вот с печатью пришлось провозиться почти два семестра. Но неприступная башня пала перед нашим упорством, и уже в конце первого курса мы ходили в башню обсерватории как к себе домой. Целое заброшенное здание и все — наше. Точнее, мое, потому что ребята ленились подниматься триста ступеней вверх.
А вот в библиотеку мы наведывались часто, и количество этажей никого не пугало. По части стерильности это здание напоминало мне лекарский корпус. Температура — особая, освещение — специальное, влажность контролируется, в секциях с особо ценными фолиантами выдавались специальные белые перчатки, чтобы не заляпать страницы немытыми руками.
Заведовала этим святым местом леди почтенного возраста, болезненно-тощая, невероятно аккуратная и до безобразия занудная. А ее замечания «не бегать!», «не шуметь!», ничего «не лапать своими сальными пальцами!» сопровождались неприятной ледяной магией. Кого по рукам щелкнет, кого — по носу, а некоторым даже пониже спины доставалось. Но это Кеннет вообще всякий стыд потерял — полез на верхнюю полку без лестницы и в обуви.
В общем, что и говорить, госпожа библиотекарь нас любила нежной, всепоглощающей и абсолютной безответной любовью.
— Лютого холода, ис-Нинем! — дружно поздоровались мы, вваливаясь в башню библиотеки.
Полки в библиотеке располагались вдоль стен по всей высоте башни. Крыша казалась стеклянной, но это был обман — под потолком располагались особо мощные белые светильники, создавая ощущение яркого солнечного света. Естественно, под потолком хранились и наименее ценные книги, которые не жалко было повредить прямым светом. Например, большинство самых востребованных учебников, чтобы студенты уж наверняка прониклись уважением и нежными чувствами к прекрасному, поднимаясь под самую крышу.
К слову, подниматься приходилось пешочком. Четко в центре башни вилась белая кованая лестница с металлическими ступенями. На каждом этаже от
