мог точно сказать, как долго продлится наше обучение в таком формате.
Успокоить такую толпу было нелегко, но женщина перед нами явно знала свое дело, и, не прибегая к крикам или ответам на провокации, просто подошла к деревянной подставке, на которой была сложена груда больших листов, и перенесла её к центру, чтобы все могли разглядеть схематичные рисунки.
— Я понимаю, что вам пришлось покинуть свои дома по определенным причинам и вас беспокоит туманность будущего, но давайте не забывать, ради чего мы сюда пришли. Ваши родные и близкие предположительно стали жертвами похищений группы людей, держащих в напряжении весь материк вот уже несколько месяцев. Поскольку большую часть исчезнувших составляют носители, представляющих огромную ценность для государства, вам в исключительном порядке было разрешено присоединиться к их поискам под началом гвардии. Однако вы должны знать, что по окончании обучения далеко не всем дадут возможность отправиться на поиски пропавших учеников. Мы потеряли немало людей в попытках пресечь злодеяния неизвестной группировки, многие из них раньше служили в других подразделениях. Нам пришлось взять из резерва не только бывших стражников, но и действующих медиков, надзирателей, караульных, хранителей и других. А это значит, что в городе теперь не хватает людей для привычного функционирования и поддержания порядка. В зависимости от того, какие результаты вы покажете на тренировках, далее будет принято решение о назначении в город или о переводе вас на более высокий и трудный уровень боевой подготовки.
Внезапно в толпе прошёлся гул неодобрения. Люди проделали такой путь не для того, чтобы находиться в услужении Столицы, но наставница и эту попытку пресекла на корню.
— Я понимаю ваше негодование, однако мы потеряли достаточно обученных бойцов, и отправить неподготовленных людей на поиски пропавших детей для нас — непозволительная роскошь. В любом случае, насильно держать вас тут никто не собирается, и если вы уверены в своих силах настолько, что готовы вернуться к поискам самостоятельно — уходите сегодня до рассвета, потому что завтра начнутся тренировки.
С этими словами она вышла из комнаты и мы остались одни. Пройти обучение здесь без гарантий или продолжить поиски сестры самому — выбор очевиден. Сейчас я никак не смогу помочь Эмили, странное предчувствие охватывало меня каждый раз, когда в воспоминаниях всплывал образ таинственного оленя и другие странные вещи последних недель.
Мнение людей разделилось на несколько частей: одни считали, что им не имеют право указывать, чем заниматься после окончания тренировок, ведь они тут находятся не по долгу службы, а на добровольной основе; другие были частично согласны с той женщиной, ведь если в тех местах и правда таилась настолько большая опасность, мёртвыми они не помогли бы своим родным; третьи не были заинтересованы в развернувшихся дискуссиях, они словно давно всё для себя решили, победа или ничего, и в этом я был с ними солидарен.
Не желая и дальше слушать гомон новобранцев, я ушёл в свой спальный блок. Постельное бельё уже было разложено по всем койкам, я подошёл к своей и лёг на нижний матрас двухярусной кровати. Усталости навалилось хоть отбавляй, и, если бы не постоянно прокручивающиеся в голове мысли о сегодняшнем собрании, сон бы сразу пришёл. Не в силах и дальше маяться с бессонницей, я начал проговаривать мысли вслух, чтобы снять напряжение.
— У меня обязательно всё получится, думай об этом как об очередном испытании в жизни, которое нужно просто преодолеть. И я обязательно вернусь домой вместе с Эмили, чего бы мне это ни стоило.
— Кто такая Эмили? — донеслось сверху койки.
Не будь я в полусонном состоянии, точно подскочил бы от неожиданности. Во всём блоке до сих пор не было ни души, по крайней мере мне так казалось. Виной тому могла быть усталость, но я в упор не заметил другого человека, который всё это время лежал наверху.
Парень терпеливо ждал от меня ответа, но я не был уверен в том, что готов с кем-то поделиться личными переживаниями: «Если ему так хочется узнать что-то обо мне, пускай сам сначала что-то расскажет».
— А ты кто такой?
Конечно, отвечать вопросом на вопрос было невежливо, но так я мог хотя бы завязать с ним диалог, переключаясь с темы моей сестры на него самого.
Переворачиваясь с одного бока на другой, он выглянул из тени и дружелюбно помахал рукой.
— Меня зовут Уилл, я прибыл с восточной части материка, в основном занимаюсь рисованием. Брат говорит у меня настоящий талант в изображении живописи, но мне больше по душе портреты.
В помещении всё ещё стоял полумрак, однако расстояние между кроватями позволило немного разглядеть его профиль. Парень на вид был чуть младше меня, с тёмно-коричневыми волосами и спадающей на лоб чёлкой. Когда он смотрел в бок, можно было заметить идеальную линию носа и контур лица, и я бы не удивился, если бы выяснилось, что у него дома где-то завалялась стопка автопортретов.
— Моя сестра тоже иногда рисует, но только растения и деревья.
— Ты говоришь об Эмили?
— Нет, другая сестра — Мередит. Лекарь-самоучка, если можно так сказать. Но она не занимается этим профессионально, понимаешь? Учится только по книгам, в основном по той, что осталась от матери. По факту она двоюродная сестра, просто живёт у нас дома и помогает родителям с Эмили.
Уилл казался по-настоящему заинтересованным небольшим рассказом из жизни, возможно, ему просто не хватало общения, ведь все здесь были практически незнакомы друг с другом.
— Ого, у вас довольно большая семья, в моей кроме нас с братом никого не осталось.
— Так твой брат сейчас…
— Пропал, да. Сидеть дома одному в ожидании каких-то новостей казалось не лучшим планом, хотя и бойцом меня назвать сложно. В любом случае, я не расстроюсь если не пройду отбор на следующий этап.
— Разве ты не за этим сюда пришёл? Искать брата.
— Да, но… я немного не уверен в себе на этот счёт. Пускай мы и были сами по себе, всегда находились люди, что заботились о нас. По сути я вырос в тепличных условиях, и из-за этого могу быть бесполезен в их вылазках. Я могу лишь надеяться на то, что моя помощь хоть где-то пригодится.
Уилл определённо выглядел печальным, и необязательно было его видеть, чтобы понимать это. В отличие от эмпатичной Эмили, я совершенно не был силён в утешениях, но и бесчувственным сухарём меня нельзя было назвать, поэтому я выдал самое первое, что пришло мне в голову.
— Знаешь, как говорят в народе: «Утро вечера мудренее». Мы можем
