Девушка послушно кивала, едва сдерживая ликование. Вот он, первый шаг в новую жизнь! Надо будет с первых денег купить всем подарки — и Ларе, и подружке своей. Затем, наверное, надо в ОВИР сходить, загранпаспорт сделать. Паспортистке придется положить на лапу кругленькую сумму и за помощь, и за срочность. А потом она изучит, как добраться до Бельгии. В одном из фильмов Ника видела, как герой нахваливал огранщиков алмазов из Антверпена — этот город считался мировым центром скупки-продажи драгоценных камней и создания ювелирных шедевров.
— Потом я тебя прямо от скупки заберу, — продолжала Лара. — С такими деньжищами в одиночку ходить опасно. Тут возле вокзала много хануриков ошивается… А у обменников и ювелирных еще и всякие проходимцы специально дежурят, чтобы поживиться за счет раззяв.
— Мам, хватит грузить, — внезапно отозвалась из соседней комнаты ее дочь. — Я с Никой вместе поеду в магазин.
— Ну, и ладно, — согласилась Лара. — Вдвоем оно надежнее.
Весело болтая, девушки вышли из дому, а Лариса пошла заводить свою машину, на которой она не ездила месяца полтора.
Машина принадлежала еще ее деду. Если честно, ее давно можно было бы отправить на свалку, но золотые руки Владьки поддерживали машинку на ходу: он что-то заменил, что-то подновил, и, несмотря на возраст, старушка могла выдавать в горах рекорды не хуже «ровера».
В машине у Лары в тайнике всегда лежало ружье. На всякий случай — мало ли что могло приключиться в горах!
Она довезла девушек до ювелирного магазина, что притулился на узкой улочке слева от железнодорожных касс. Высадила их, после чего, дабы скоротать время, зашла на импровизированный рынок у вокзала — не ради покупок, а чтобы перекинуться парой слов с кумой. Поговорили о нелегкой жизни, о ценах, и Лара не заметила, как прошло полчаса.
— Ну давай, кума, пойду девок потороплю, что-то они там тянут, как бы их не надурили.
Лара задержалась еще минут на десять — решила купить курицу. Вышла с рынка, приблизилась к машине, открыла багажник, чтобы положить покупку. И тут краем глаза уловила движение на противоположной стороне, у вокзала.
Две ее красотки появились из дверей магазина, и в этот момент стоящая недалеко от входа темная «бээмвуха», тронувшись с места, перегородила девушкам путь. Из машины выскочили два здоровущих амбала, схватили Ларину дочь с подругой и грубо запихнули на заднее сиденье. Машина резко рванула, подняв облако пыли, и скрылась в отходящей от вокзальной площади улице.
«Бандюки! — пронеслось в мозгу. — Грабят среди бела дня!»
Лариса вскочила в машину, завела мотор и, развернувшись, ринулась вдогонку. Вскоре она увидела впереди черную BMW с заляпанными грязью номерами — бандитская тачка мчалась на выезд из города, в сторону гор. Те, кто за рулем, не обращая внимания на светофоры, неслись как угорелые. Ларисе тоже пришлось плюнуть на правила дорожного движения. Главное было — не упустить гадов. А они имели все шансы оторваться, благо машина была в три раза мощней Ларисиной. Если оторвутся, ограбят девушек, надругаются над ними, а может… Об этом Лара старалась не думать. «Ничего, суки, не уйдете!» — говорила она себе, максимально вдавливая педаль газа.
Они проскочили центральную площадь, проехали известные всему Кисловодску «Пончики», а дальше было два пути: либо за город, в направлении Пятигорска, либо в горное ущелье, где в конце дороги находился знаменитый ресторан «Замок коварства и любви», Мекка любителей кавказской кухни.
Перед развилкой Лара ненадолго потеряла бандитов из виду. Притормозив, она подумала: «Скорее всего, к ресторану поедут — там дорога безлюдная». И повернула к ущелью.
Дорога действительно была пустая — ни одной встречной машины. Лариса жала на газ, машина ревела и, казалось, вот-вот взлетит. Но бандитов по-прежнему не было видно. Оставалась надежда, что идущую на полной скорости BMW тормознет постоянно дежуривший в придорожных кустах гаишник Толик. Этот бездельник уже построил себе новый дом на штрафах, которые он взимал с желающих попасть в ресторан. Именно на этом участке пути все развивали немалую скорость, и штрафануть всегда было за что.
Однако надежды Ларисы не оправдались: видимо, Толик, покинув «пост», поехал на обед.
Когда до ресторана оставалось километра два, Лариса притормозила, поскольку знала, что впереди будет огромная выбоина в дорожном полотне. На ее счастье, эта выбоина была до краев заполнена водой после вчерашнего дождя, и на выезде из нее она увидела невысохшие следы протекторов. «Нагнала, — удовлетворенно подумала она. — Значит, они проехали здесь всего несколько минут назад».
Вскоре след протектора свернул вправо, к недостроенной олимпийской спортивной базе. Начали строить ее еще при Хрущеве, но тот больше увлекался покорением космоса, а не развитием спорта. Брежнев сделал попытку достроить комплекс, но проект был устаревший, денег требовал много, и решено было оставить это дело грядущим поколениям. После его смерти стройку вообще заморозили. При Горбачеве новый глава области попытался было выбить из центра деньги на завершение строительства, но подготовка спортсменов, способных ставить олимпийские рекорды, была уже не актуальной, и недостроенный спорткомплекс превратился в типичный социалистический долгострой, на радость местным подросткам. Несколько поколений отчаянных кисловодских мальчишек по выходным в любую погоду прикатывали сюда из города на великах — для них тут был рай. Мальчишки играли в казаков-разбойников, в немцев и партизан, строили укрытия и прорывали тайные лазы. И было ясно, что бандиты направились именно сюда.
Съехав в придорожный орешник, Лариса оставила машину, вытащила ружье, взяла нож и моток бечевки. И, сойдя с дороги, стала приближаться к спортивной базе слева. Она предполагала, что девчонок затащат внутрь, но бандиты не стали прятаться, похоже, полностью уверенные, что свидетелей не будет. Их BMW стоял с краю небольшой поляны. В салоне сидел толстомордый водитель, вцепившийся в руль. Вид у него был напряженный. Судя по тому, что двигатель не был заглушен, бандиты рассчитывали вскоре вернуться.
Походкой бывалой охотницы, бесшумно и незаметно, Лариса начала обходить поляну — и вдруг в стороне услышала резкий вскрик.
Проскочив через заросли кустарника, она увидела, что на земле у стены корчится от боли здоровущий рыжий мужик. Двумя руками он держался за причинное место. Майка его задралась, обнажив спину, покрытую татуировкой. Лара разглядела храм с куполами — так разрисовывают себя зэки, причем число куполов означает число ходок в тюрьму. Однажды она уже видела такое в детстве: похожая картинка была наколота на спине конюха дяди Федора, которого ее дед взял на конезавод. Когда она спросила у дяди Федора, где ему так красиво нарисовали картинку, он мрачно ответил:
— Век бы тебе, Ларусик, таких картинок не видеть.
А дед тогда объяснил, что такие вот татуировки делают в тюрьмах, что бывших уголовников на работу нигде не берут и что Федора он взял под свою ответственность, поскольку начальник тюрьмы был его приятелем и поверил деду, который поручился за вышедшего на свободу заключенного.
